Арсеньевной Бартеневой, и она проходила со мной мои романсы. Вообще, все время пребыванія моего въ Москвѣ я провелъ очень весело.
Весной 1705 года, въ Соликамскѣ полученъ именной указъ Петра Великаго отъ 16 января того же года, о бритіи бородъ и перемѣнѣ русскаго платья на нѣмецкое. Долго размышлялъ воевода о томъ, какъ объявить горестную новость подчиненнымъ и всему народу, а главное, какъ добиться, чтобъ воля его царскаго величества не осталась неисполненою; наконецъ, рѣшилъ — огласить законъ въ церкви, да тутъ же и покончить дѣло.
Дождавшись перваго воскресенья, градоначальникъ шлетъ жителямъ Соликамска повѣстку явиться къ обѣднѣ въ соборъ: есть-де указъ отъ двора государева такой, который должны выслушать всѣ и послѣ невѣденіемъ его отнюдь себя не оправдывать. Граждане поспѣшили въ храмъ. Когда богослуженіе было совершено, воевода велитъ народу приостановиться, самъ всходитъ на амвонъ и громко прочитываетъ роковую бумагу за подписью „Петръ“.
Въ этомъ диковинномъ указѣ, между прочимъ, возвѣщалось, что-де: „на Москвѣ и во всѣхъ городахъ, царедворцамъ и дворовымъ, и городовымъ, и приказнымъ всякихъ чиновъ служивымъ людямъ, и гостямъ и гостиной сотни и черныхъ слободъ посадскимъ людямъ всѣмъ сказать: чтобы впредь съ сего, его великаго государя указа, бороды и усы брили. А буде кто бородъ и усовъ брить не похотятъ, а похотятъ ходить съ бородами и съ усами, и съ тѣхъ имать…“ поборы денежные. Далѣе слѣдовало опредѣленіе размѣра таковыхъ поборовъ отъ 30 до 100 руб. съ человѣка на годъ и угроза начальствующимъ по городамъ лицамъ, что-де „если они станутъ въ томъ указѣ чинить кому поноровку, и воеводамъ за то быть въ опалѣ, а бурмистрамъ въ наказаніяхъ и въ разореніи безъ всякой пощады.“
