бѣ, а тѣмъ менѣе еще къ легкой кавалерійской. — И всѣ сія недостатки, по утвержденію ландратской коллегіи, произошли отъ 13-тидневнаго пребыванія въ Ранценѣ… весьма странное по истинѣ утвержденіе ландратской коллегіи! Что же сія коллегія подразумѣваетъ въ выраженіи „безъ должнаго призрѣнія“, для меня совершенно непонятно; естьли она говоритъ о людяхъ, то они всѣ были размѣщены въ 10-ти большихъ покояхъ и корчемныхъ горницахъ; на чистомъ же воздухѣ находились во время пріема одни только отдатчики. Естьли же сказанное ею относится къ лошадямъ, то они паслись на сѣнокосахъ, поелику, по показанію полковника Икскудя, только пять мызъ прислали вмѣстѣ съ лошадьми овесъ и сѣно, а чистить лошадей было невозможно потому, что даже и по сіе время скребницъ и щетокъ не имѣется; вѣроятно коллегія не знала, что большое число отданныхъ людей не имѣютъ ни рубахъ, ни подштанниковъ, ни шапокъ, ни чулокъ, ни сапогъ, ни постелей, а то вѣрно бы она не упустила случая и сіи недостатки отнести на счетъ тринадцатидневнаго пребыванія ополченія въ Ранценѣ.
Но еще сего непонятнѣе для меня слова ландратской коллегіи, что „репрезентативный комитетъ не находитъ себя въ состояніи согласиться на упомянутыя требованія тайнаго совѣтника и кавалера Сиверса, поелику они отнюдь несогласны съ ландтагскимъ заключеніемъ“. Развѣ ландтагъ опредѣлилъ, чтобы въ ополченіе отданы были 50-ти или 60-ти-лѣтніе старики, люди голые, страдающіе отъ килъ и струпьевъ, калѣки и престарѣлыя клячи, коихъ только обмѣна нынѣ требуется?! и что хочетъ сказать ландтагская коллегія израженіемъ, что я объявилъ репрезентативному комитету, что на время пребыванія моего въ Санктпетербургѣ уполномоченъ полковникъ Икскуль принимать людей, лошадей и персели въ Ранценѣ? (о перселяхъ и рѣчь еще не шла, когда я отъѣзжалъ въ Санктпетербургъ, да и не могла быть о нихъ рѣчь, ибо я отъѣхалъ въ столицу спустя нѣсколько часовъ по прибытіи курьера). Развѣ въ семъ объявленіи заключается позволеніе отдавать на ополченіе неспособныхъ людей и лошадей; наконецъ отдатчики получили только временныя н предварительныя квитанціи въ пріемѣ отъ нихъ лошадей и людей, а не въ способности ихъ, о коей полковникъ Икскуль одинъ судить никакъ не хотѣлъ. Итакъ, есть ли коллегія полагаетъ, что весьма бы содѣлалось затруднительнымъ возвратить каждому хозяину лошадь его потому, что на квитанціяхъ, пріемщикамъ выданныхъ, неозначены примѣты коней“, — то совсѣмъ неупоминаема мною была отдача каждому помѣщику его лошади, но рѣчь шла о возвращеніи неспособныхъ людей и лошадей. Въ заключеніе скажу, что таковое мнѣніе ландрат-
