лучкѣ которыхъ камергеръ (?) Воронцовъ сидѣлъ кучеромъ. Одинъ гвардейскій сержантъ, лифляндецъ, по имени Грюнштейнъ[1], вмѣстѣ съ Лестокомъ стали на запятки и поѣхали въ гвардейскія казармы. Было около полуночи, когда они приѣхали. Принцесса, вышедши изъ саней, вошла въ первую казарму и явилась солдатамъ, спрашивая ихъ: — «Признаете ли вы меня за дочь вашего императора, батюшки Петра Перваго?» Они всѣ поклонились ей въ ноги, отвѣчая что признаютъ. Она сказала : — «Готовы ли вы помочь мнѣ сѣсть на престолъ, который у меня отняли?» Они всѣ отвѣчали, что будутъ ей повиноваться во всемъ, что́ она имъ станетъ приказывать. — «Хорошо, пусть 300 человѣкъ изъ васъ возьмутъ оружіе и идутъ за мной, а остальные изъ полка, которые не задумались признать меня, и обѣщали повиноваться, пусть ожидаютъ моихъ приказаній».
Увѣрившись такимъ образомъ въ трехъ ротахъ, которыя тамъ квартировали, она велѣла тремъ стамъ человѣкамъ слѣдовать за ея санями и впереди ихъ поѣхала во дворецъ, гдѣ былъ императоръ Иванъ съ матерью его, регентшей, и принцемъ брауншвейгскимъ, мужемъ ея, которые всѣ спали не вдалекѣ от первой дворцовой стражи. Она вышла изъ саней и въ сопровожденіи трехъ лицъ своей свиты и человѣкъ пятидесяти гренадеровъ, явилась передъ часовыми, и когда сказала имъ нѣсколько словъ, — они позволили себя смѣнить. Она смѣнила ихъ своими гвардейцами. Первымъ дѣломъ Елисаветы при входѣ во дворцовый дворъ было пройти прямо въ караульную; по ея приказанію, тамошніе барабаны распороты были кинжаломъ. Остальную часть ея отряда ввели во дворъ. Она прошла безъ затрудненія в офицерскую дежурную. Затѣмъ смѣнены были часовые, бывшіе въ императорскихъ покояхъ, и поставлены туда изъ числа прибывшихъ съ принцессою; затѣмъ она сама прошла въ по-
- ↑ Grünstein, по происхождениію саксонецъ, низкаго происхожденія, сдѣланъ былъ по восшествіи Елисаветы на престолъ адъютантомъ Лейбъ-Компаниіи, съ чиномъ бригадира, получилъ большія помѣстья и въ очень скоромъ времени сдѣланъ генералъ-майоромъ. По свидѣтельству Манштейна и Гельбига, Грюнштейнъ ни по уму, ни по своему поведенію не оказался достойнымъ того званія, въ которое возвела его фортуна. За дурное поведеніе и дерзкіе отзывы объ Елисаветѣ, Грюнштейна высѣкли кнутомъ и сослали въ Устюгъ-Великій. Въ 1762 г. онъ возвращенъ из ссылки. Russiche Günstlinge. Тюбингенъ, 1809 г. стр. 207—208. Ред.
лучке которых камергер (?) Воронцов сидел кучером. Один гвардейский сержант, лифляндец, по имени Грюнштейн[1], вместе с Лестоком стали на запятки и поехали в гвардейские казармы. Было около полуночи, когда они приехали. Принцесса, вышедши из саней, вошла в первую казарму и явилась солдатам, спрашивая их: — «Признаете ли вы меня за дочь вашего императора, батюшки Петра Первого?» Они все поклонились ей в ноги, отвечая что признают. Она сказала : — «Готовы ли вы помочь мне сесть на престол, который у меня отняли?» Они все отвечали, что будут ей повиноваться во всем, что́ она им станет приказывать. — «Хорошо, пусть 300 человек из вас возьмут оружие и идут за мной, а остальные из полка, которые не задумались признать меня, и обещали повиноваться, пусть ожидают моих приказаний».
Уверившись таким образом в трёх ротах, которые там квартировали, она велела трём стам человекам следовать за её санями и впереди их поехала во дворец, где был император Иван с матерью его, регентшей, и принцем брауншвейгским, мужем её, которые все спали не вдалеке от первой дворцовой стражи. Она вышла из саней и в сопровождении трёх лиц своей свиты и человек пятидесяти гренадеров, явилась перед часовыми, и когда сказала им несколько слов, — они позволили себя сменить. Она сменила их своими гвардейцами. Первым делом Елисаветы при входе во дворцовый двор было пройти прямо в караульную; по её приказанию, тамошние барабаны распороты были кинжалом. Остальную часть её отряда ввели во двор. Она прошла без затруднения в офицерскую дежурную. Затем сменены были часовые, бывшие в императорских покоях, и поставлены туда из числа прибывших с принцессою; затем она сама прошла в по-
- ↑ Grünstein, по происхождениию саксонец, низкого происхождения, сделан был по восшествии Елисаветы на престол адъютантом Лейб-Компаниии, с чином бригадира, получил большие поместья и в очень скором времени сделан генерал-майором. По свидетельству Манштейна и Гельбига, Грюнштейн ни по уму, ни по своему поведению не оказался достойным того звания, в которое возвела его фортуна. За дурное поведение и дерзкие отзывы об Елисавете, Грюнштейна высекли кнутом и сослали в Устюг-Великий. В 1762 г. он возвращен из ссылки. Russiche Günstlinge. Тюбинген, 1809 г. стр. 207—208. Ред.
