и съ долговременнымъ исполненіемъ безпорочно своихъ должностей, могли удостоиться имени законодателей и благотворителей своего отечества, но Емме, человѣкъ ученый, но грубъ и безчеловѣченъ съ природы; {Razr2|Дивовъ}}, глупый, наметливый на законы человѣкъ, но мало смыслящій ихъ разумъ, а къ тому же корыстолюбивый; Юшковъ, добрый и не здоимщикъ и знающій, по крайней мѣрѣ россійскіе законы, человѣкъ, но лѣнивый, праздный и нетвердый судья; Козловъ, умный и знающій законы человѣкъ, но токмо предъ тѣмъ вышелъ изъ-подъ слѣдствія по здоимствамъ и воровствамъ; Глѣбовъ, угодникъ графу Шувалову, умный по наружности человѣкъ, но соединяющій въ себѣ всѣ пороки, которые самъ онъ, Петръ Ивановичъ, имѣлъ. Такіе люди, таково и сочиненіе. Наполнили они сочиненное свое уложеніе множество пристрастными статьями, по которымъ каждый хотѣлъ или свои дѣла рѣшить или, начавши новыя, воспользоваться разореніемъ другихъ. Наполнили его неслыханными жестокостями пытокъ и наказаній, такъ что когда по сочиненіи оное было, безъ чтенія сенатомъ и другихъ государственныхъ чиновъ, поднесено къ подписанію государыни, и уже готова была сія добросердечная государыня, не читая, подписать, перебирая листы, вдругъ попала на главу пытокъ, взглянула на нее, ужаснулась тиранству и, не подписавъ, велѣла передѣлывать. Тако чудеснымъ образомъ избавилась Россія отъ сего безчеловѣчнаго законодательства.
Но я слишкомъ отдалился отъ моей причины, колико она ни достойна любопытства, и токмо ее продолжилъ для показанія умоначертанія сего именитаго мужа, а развратность вельможи влекла примѣромъ своимъ развратность и на нижнихъ людей. И подлинно, до его правленія хотя были взятки, были неправосудіи и былъ развратъ, но все съ опасеніемъ строгости законовъ, и народъ, хотя малое что и давая, не могъ справедливо жаловаться, что разореенъ есть отъ судей. Но съ возвышеніемъ его, неправосудіе чинилось съ наглостію, законы стали презираться и здоимства стали явныя. Ибо довольно было быть любиму и защищаему имъ, графомъ Шуваловымъ, иль его метресами, иль его любимцами, Глѣбовымъ и Яковлевымъ, чтобы, не страшася ничего, всякія неправосудія дѣлать и народъ взятками разорять. Самый сенатъ, трепетавъ его власти, принужденъ былъ
