и когда караулъ главной гауптвахты вышелъ въ ружье и первый изъ всѣхъ войскъ гвардіи отдалъ честь новому императору съ барабаннымъ боемъ и преклоненіемъ знамени, государь, поздоровавшись съ людьми, спросилъ ихъ: «присягнули-ли они и готовы-ли на дѣлѣ доказать ему свою вѣрность?» Финляндцы радостно отвѣчали, что готовы; послѣ чего государь приказалъ всему караулу зарядить ружья, лично повелъ первый его взводъ къ главнымъ дворцовымъ воротамъ, выходящимъ на площадь, поставилъ его впереди ихъ и приказалъ с. петербургскому коменданту находиться при взводѣ неотлучно.
Распорядившись лично защитою дворца, императоръ безъ всякой свиты, въ одномъ мундирѣ и лентѣ, вышелъ на Дворцо вую площадь, гдѣ былъ мгновенно окруженъ стекавшимся от всюду народомъ, взволнованнымъ смутными городскими слухами о возмущеніи войскъ, будто бы отказывающихся присягнуть им ператору Николаю Павловичу, желая пребыть вѣрными Кон стантину Павловичу. Высочайшій манифестъ о вступленіи на престолъ, напечатанный ночью, былъ прочитанъ въ церквахъ довольно поздно, послѣ обѣдни, передъ молебствіемъ и только весьма мало экземпляровъ его было роздано въ народѣ, а по тому большинству населенія было совершенно неизвѣстно отреченіе отъ престола Константина Павловича. Государь, узнавъ объ этомъ отъ окружавшихъ его лицъ, взялъ у одного изъ нихъ печатный экземпляръ манифеста и сталъ самъ громкимъ голо сомъ читать его народу, подробно объясняя ему при томъ его содержаніе. Многочисленная толпа, по окончаніи чтенія манифеста, огласивъ воздухъ радостными криками «ура!» стала бросать вверхъ шапки. Въ это самое время подошелъ къ государю начальникъ штаба гвардейскаго корпуса, генералъ-маіоръ Нейдгардтъ, съ донесеніемъ, что нѣсколько ротъ лейбъ-гвардіи Московскаго полка, отказавшихся отъ принесенія присяги, заняли Сенатскую площадь. Государь, съ спокойствіемъ духа, въ крат кихъ словахъ, передалъ окружавшему его народу это извѣстіе, возбудившее въ народѣ всеобщія выраженія преданности къ царю своему. Ближайшіе къ нему изъ толпы падали на колѣни, цѣловали руки и ноги его, и вся масса народа кричала, что не выдастъ его и разорветъ на части всѣхъ тѣхъ, кто осмѣлится возстать противъ него. Государь, тронутый этими изъявленіями
