вилъ, что соглашаюсь принять званіе капельмейстера придворной капеллы. Я спросилъ однако же предварительно, кто у меня будетъ начальникомъ и какія къ нему будутъ отношенія? Панаевъ объяснилъ мнѣ, что диркеторъ долженъ будетъ завѣдывать единственно хозяйственною частію, а на вопросъ мой: кого именно предполагаютъ назначить? отвѣчалъ, что или князя Григорія Волконскаго, или графа Матвѣя Юрьевича. Хотя я могъ предполагать, что они также будутъ вмѣшиваться и въ музыкальную часть, однако же радовался служить съ ними, какъ съ людьми приятными и искренно ко мнѣ расположенными.
Того же дня вечеромъ, за кулисами, государь императоръ, увидя меня на сценѣ, подошелъ ко мнѣ и сказалъ: «Глинка, я имѣю къ тебѣ просьбу и надѣюсь, что ты не откажешь мнѣ. Мои пѣвчіе извѣстны во всей Европѣ и слѣдственно сто́ятъ, чтобы ты занялся ими. Только прошу, чтобы они не были у тебя итальянцами». Эти ласковыя слова привели меня въ столь пріятное замѣшательство, что я отвѣчалъ государю только нѣсколькими почтительными поклонами. На другой день я отправился къ графу Матвѣю Юрьевичу Вельегорскому: онъ принялъ меня радушнѣе обыкновеннаго, мы оба радовались служить вмѣстѣ и заранѣе помышляли о возможныхъ улучшеніяхъ придворной капеллы. Вышло однакоже чрезъ нѣсколько дней, что назначенъ былъ директоромъ Алексѣй Ѳедоровичъ Львовъ, что нѣсколько смутило меня, ибо мои тогдашнія къ нему отношенія измѣнились по весьма странной для меня причинѣ.
Старикъ Ѳедоръ Петровичъ Львовъ, уже въ преклонныхъ лѣтахъ, навѣщалъ меня вскорѣ по моемъ приѣздѣ въ Петербургъ въ 1834 г., когда я жилъ у Стунѣева, несмотря на то, что квартира наша была на самомъ верху. Онъ оказывалъ мнѣ необыкновенное вниманіе; письмо, посланное ко мнѣ съ его книжкой о русскомъ церковномъ пѣніи, еще болѣе высказывало эти чувства. Однажды я былъ въ ложѣ, не помню въ какомъ театрѣ, вмѣстѣ съ невѣстой моей, Марьей Петровной, и въ тоже время въ другой ложѣ былъ Ѳедоръ Петровичъ Львовъ съ своимъ семействомъ; когда онъ увидалъ меня съ невѣстой, то отвернулся отъ меня съ видомъ неудовольствія и мы съ той поры не кланялись.
Несмотря на это, Алексѣй Ѳедоровичъ Львовъ принялъ меня
