жественную газету; по этому случаю у него собиралось много художниковъ и я былъ тамъ совершенно въ моей сферѣ. Мои занятія съ пѣвчими шли весьма успѣшно и я видѣлъ быстрые успѣхи учениковъ моихъ, которые уже начали разбирать ноты довольно свободно. Я этимъ не ограничился и желалъ испытать силы въ церковной музыкѣ; написалъ Херувимскую C-dur, и принялся за фугу съ текстомъ, но безъ успѣха.
Сблизился я также съ профессоромъ театральнаго училища Солива; для него приказалъ разучить двухъ-хорную фугу Сарти, которую произвели успѣшно. Хотя помощникъ учителя пѣнія, Дмитрій Никитичъ Палагинъ, бойко разумѣлъ свое дѣло, въ особенности отлично умѣлъ управляться съ малолѣтними, т.‑е. дискантами и альтами, однако же изъ усердія къ службѣ я часто присутствовалъ при классахъ.
Въ концѣ лѣта Гедеоновъ, съ которымъ послѣ постановки моей оперы я болѣе и болѣе сблизился, попросилъ меня учить пѣнію въ театральной школѣ избранныхъ имъ четырехъ дѣвушекъ. Всѣ они были хорошенькія, между ними была также извѣстная въ то время красавица Степанова, игравшая роль Пеки въ Бронзовомъ конѣ. Но не она, а другая воспитанница, не столько красивая, мало-по-малу возбудила поэтическое чувство въ душѣ моей. Время, проведенное мною съ этими милыми полудѣтми, полукокетками, принадлежитъ, можетъ быть, къ самому лучшему въ моей жизни; ихъ рѣзвая болтовня, звонкій, искренній смѣхъ, самая простота скромнаго наряда, которому, несмотря на то, онѣ умѣли придавать особенную прелесть, все это было для мня ново и увлекательно.
Одна изъ нихъ, вскорѣ, как я началъ уроки, являлась всегда приченная и одѣтая лучше другихъ и при моемъ появленіи яркій румянецъ вспыхивалъ на ея свѣжихъ щекахъ; трудно бы устоять или долго противиться невольному влеченію чувства.
Но на время я оставлю милыхъ ученицъ моихъ и упомяну о приготовленіи Лоди къ сценѣ.
Кавосъ въ моемъ присутствіи слышалъ голосъ Андрея Петровича въ театрѣ и остался имъ доволенъ. Рѣшено было, чтобы онъ дебютировалъ въ «Нормѣ» въ роли Полліона; этотъ выборъ мнѣ не нравился, но дѣлать было нечего. Надобно было приучить Лоди умѣть носить римскую тогу, и мы выдумали замѣ-
