докъ. Сначала переложилъ для него вальсъ Лабицкаго G-dur и, соображаясь съ средствами музыкантовъ, написалъ другой вальсъ G-dur, который впослѣдствіи посвященъ былъ е. и. в. великой княгинѣ Маріи Николаевнѣ.
Вскорѣ чувства мои были вполнѣ раздѣлены милою Е. К., и свиданія съ нею становились отраднѣе. Напротивъ того, съ женою отношенія мои становились хуже и хуже. Она рѣдко бывала у сестры въ Смольномъ. Приѣхавъ къ ней однажды, жена моя, не помню по какому поводу, въ присутствіи Е. К. и Екатерины Степановны (дочери няни моей И. Ѳ. Мѣшковой бывшей у сестры нянькой при дѣтяхъ) съ пренебреженіемъ сказала мнѣ: «Всѣ поэты и артисты дурно кончаютъ, какъ напримѣръ Пушкинъ, котораго убили на дуели!» Я тутъ же отвѣчалъ ей рѣшительнымъ тономъ, «что хотя я не думаю быть умнѣе Пушкина, но изъ-за жены себя подъ пулю не подставлю». Она отвернулась отъ меня, сдѣлавъ мнѣ гримасу.
Лѣтомъ пала одна лошадь изъ нашей четверки. Я хотѣлъ воспользоваться этимъ случаемъ, чтобы держать только пару лошадей. Когда я объявилъ объ этомъ женѣ, она вышла изъ себя и, поблѣднѣвъ отъ гнѣва, подбоченясь и притопнувъ ногой, сказала надменнымъ тономъ: «Развѣ я купчиха, чтобы ѣздить на парѣ? Если вы меня не любите, то я васъ оставлю». Два раза дѣлала она мнѣ подобныя угрозы и два раза я кротко отвѣчалъ ей: «Марья Петровна, не повторяйте словъ вашихъ. — Вы меня оставите, дѣло для меня обойдется, а ежели бы я васъ оставилъ, то бы не совсѣмъ ловко вамъ было[1]»Я не часто бывалъ у Марьи Петровны на дачѣ. Все въ жизни контрапунктъ, т.‑е. противуположность. Я самъ вижу, что выхожу изъ предѣловъ безсрастнаго лѣтописца. Винюсь, но измѣнить теперешняго способа писать я не въ силахъ.
Мнѣ гадко было у себя дома: пламенныя, поэтическія чувства къ Е. К…, которыя она вполнѣ понимала и раздѣляла; широкое приволье между доброй, милой и талантливой братіей; такъ называли мы общество, образовавшееся еще въ 1835 или
- ↑ Противъ этого мѣста, на полѣ оригинала, карандашемъ написано: „Балъ на водахъ“. Здѣсь мы дѣлаемъ небольшой пропускъ. Ред.
