модовольнымъ видомъ: отодрать бы тебя, братецъ, лучше бы писалъ[1].
Паста, приѣхавшая къ намъ въ Петербургъ въ октябрѣ 1840 г., была въ моей оперѣ: «Жизнь за Царя». Когда Петрова начала пѣтъ «Ахъ не мнѣ бѣдному», сопровожаемое, какъ извѣстно, 4-мя віолончелями и контрбасомъ, Паста, обратясь ко мнѣ, сказала: «какъ хорошо плачутъ эти віолончели».
Раннею весною приѣхалъ въ Петербургъ зять мой Яковъ Михайловичъ Соболевскій съ сыномъ своимъ (полуглухонѣмымъ) и сестрою Елизаветою Ивановною, взявшею на себя воспитаніе племянника для облегчанія полуглухонѣмаго. Матушка, отъ которой не укрылось болѣзненное расположеніе моего духа, желала, чтобъ я ѣхалъ съ ними и прислала потребную для того сумму. Я однако же съ ними не отправился и вотъ по какой причинѣ. Не за долго до приѣзда зятя съ сыномъ и сестрой моей, по городу разнесся слухъ, что Марья Петровна вышла замужъ. Этотъ, по видимому нелѣпый, слухъ оправдался; оказалось, что объ этомъ противузаконномъ бракѣ было донесено с.-петербургской консисторіи[2]Обдумавъ хорошенько, я подалъ прошеніе о расторженіи моего брака и сейчас же отправился къ матушкѣ, съ которой пробылъ дня четыре. Въ июнѣ 1841 г., возвратясь въ Петербургъ, занялся бракоразводнымъ дѣломъ. Марья Петровна долго отдѣлывалась, прикидываясь больною, но вынуждена наконецъ была явиться въ консисторію. На очной ставкѣ я скрѣпилъ сердце и стоялъ спокойно, Марья Петровна плакала. Послѣ обычныхъ троекратныхъ увѣщаний, я объявилъ, что не могу отстать отъ своего намѣренія, что я вынужденъ къ тому семейственнымъ обстоятельствами, что мною не руководствуетъ злоба, въ доказательство чего прошу извиненія у жены за всѣ невольно наносимыя ей мною огорченія.
Менѣе трудны были для меня очныя ставки съ адвокатомъ Марьи Петровны, какимъ-то Ѳедоровымъ. Я молча выслушивалъ
