ководствомъ вышесказанныхъ знахарей, былъ дока читать и писать. На дѣлѣ-жъ выходило иначе: я не могъ подписать своей фамиліи, а книги читалъ съ величайшимъ трудомъ, что вышло оттого, что мои наставники-писаря мало занимались мною, а у меня не было охоты къ ученью, и я по цѣлымъ днямъ и ночамъ вертѣлся въ казармах среди казаковъ, с жадностью слушалъ рассказы объ отвагахъ предковъ нашихъ по Азовскому и Черному морю, об Азовскомъ сидѣньѣ, и о разныхъ эпизодахъ в послѣдующія войны новыми поколѣніями оказанных, и под эту гармонію нерѣдко засыпалъ сладкимъ сномъ.
В 1825 году отец, в полку Попова, командированъ въ Крымъ; взялъ меня съ собой съ зачисленіемъ въ комплектъ полка. Будучи произведенъ в урядники, при доставшейся очереди, во время похода, дежурить по сотнѣ, слѣдовало мнѣ при утреннемъ рапортѣ писать рапортички и подписывать ихъ, но я не могъ исполнять ни того, ни другаго. Эта неожиданная моя безграмотность сильно поразила отца.
По прибытіи въ Крымъ, онъ первымъ долгомъ счелъ отправиться въ городъ Ѳеодосію, гдѣ было уѣздное училище, и бывшему смотрителю этого заведенія, Ѳедору Филипповичу Бурдунову, отдалъ меня пообучиться за условленную цѣну, Благодаря этому честнѣйшему человѣку, въ продолженіе года бытности моей у него, прошелъ я всю премудрость, которой обучаютъ въ уѣздном училищѣ и былъ первымъ изъ учениковъ; быть можетъ я бы долго пробылъ у Бурдунова, но мать, оставшаяся одна въ домѣ, въ письмахъ своихъ настоятельно требовала, чтобъ отецъ мой приѣхалъ со мною въ отпускъ и женилъ бы меня.
Отецъ исполнилъ ея просьбу, а вмѣстѣ съ женитбой прекратилось дальнѣйшее мое ученье.
Въ 1828 году открылась турецкая война. Полкъ нашъ, по распоряженію начальства, двинутъ в Европейскую Турцію. Предъ выступленіемъ въ походъ, бывшій Новороссійской генералъ-губернаторъ, князь Воронцовъ, приѣхалъ в Крымъ; онъ потребовалъ отъ полка офицера, для посылокъ съ депешами къ великому князю Михаилу Павловичу въ Браиловъ. Отецъ, за смер-
