что онъ, будучи въ преклонныхъ лѣтахъ, видитъ необходимость назначить по себѣ наслѣдника, коимъ избираетъ и торжественно объявляетъ своего любезнѣйшаго сына Абаса-мирзу, имѣющаго всѣ права на престолъ персидскій, какъ по старшинству первородства, такъ и по достоинству. При столь рѣшительномъ указаніи всѣ раболѣпно преклонились предъ грознымъ повелителемъ. Но юный претендентъ сказалъ: «Великій государь, говорить предъ тобою неправду значило бы не любить и не уважать тебя, какъ отца и государя. Твое собственное величіе и царственная кровь твоя и моей матери, отражаясь во мнѣ, твоемъ сынѣ, не позволяютъ мнѣ попрать мои права. Если они не уважатся, то оружіе рѣшитъ, кому быть на персидскомъ тронѣ послѣ тебя».
Добродушый Фетъ-Али-шахъ, будучи человѣкомъ умнымъ и литераторомъ, былъ удивленъ подобнымъ отвнтомъ своего 15-лѣтняго сына. Говорятъ, что даже улыбка сердечнаго удовольствія мелькнула на его челѣ. Но не то происходило въ душѣ хитраго и пронырливаго Абаса-мирзы. Онъ видѣлъ въ своемъ юномъ братѣ страшнаго соперника, потому что юный принцъ и по красотѣ, и по уму, и по душевнымъ качествамъ былъ необыкновенно любимъ и народомъ, и знатью. Надобно было отъ него отдѣлаться. Замышлено и сдѣлано. Но чтобы убійство не произвлео смуты въ государствѣ, затѣяна была война для отвлеченія общественнаго вниманія и дѣятлеьности. Абаса-мирза трудился не для себя. Онъ умеръ еще при жизни Фетъ-Али-шаха, а престолъ наслѣдовалъ одинъ изъ сыновей Абасовыхъ, но не старшій.
Послѣдствія персидской войны 1826 и 1827 годовъ извѣстны. Паскевичъ, покрывъ себя славою подъ Елизаетполемъ и Эриванью, въ стѣнахъ Тавриза заключилъ знаменитый миръ, по коему три ханства: Эриванское, Нахичеванское и Ордуабатское отошли къ Россіи съ 20 м. р. сер. и съ другими значительными выгодами.
Я не былъ въ этой славной войнѣ, тогда какъ долженъ былъ участвовать въ ней и имѣлъ къ тому очень благопріятный случай. Не воспользовавшись имъ, быть можетъ, я симъ оттолкнулъ отъ себя мое счастіе, но судьба влекла меня по другому пути, весьма для меня неудачному.
Въ августѣ того же 1826 года, князь Горчаковъ былъ назначенъ генералъ-квартирмейстеромъ 2-й арміи, предложилъ мнѣ ѣхать съ нимъ и продолжать служить вмѣстѣ и въ Россіи такъ же, каък служилъ въ Грузіи. Признаюсь, мнѣ очнеь этого не хотѣлось; но, къ несчастію моему, бывъ ослѣпленъ его обѣщаніями, я не имѣлъ духа отказаться. Впсолѣдствіи горько объ этомъ сожалѣлъ.
Въ октябрѣ я переѣхалъ въ Тульчинъ, гдѣ была тогда главная квартира 2-ой армиіи.
Главнокомандующимъ былъ въ то время генералъ-фельдмаршалъ
