Страница:Chiumina-Milton-Paradise-Lost-Regained-1899.pdf/150

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница выверена


— Властители воздушнаго пространства,
Которое завоевали мы!
Отраднѣе упоминать его,
Чѣмъ грозный Адъ, гдѣ столько мы страдали.
Земному исчисленію согласно,
Давно уже вселенной мы владѣемъ,
Съ тѣхъ самыхъ поръ, какъ съ Евою Адамъ,
Обманутые мною, потеряли
На-вѣки Рай. Но въ страхѣ ожидаю
Удара я, которымъ поразитъ
Главу мою потомокъ слабой Евы.
Возможно-ли, чтобъ это совершилось
И снова мы утратили свободу
И нашу мощь? Извѣстія дурныя
Я приношу. Кто Сѣменемъ Жены
Въ пророчествахъ зовется, и Кому
Назначено исполнить приговоръ —
Не только Онъ уже рожденъ женою,
Но, благостью и мудростью высокой
Исполненный, вступаетъ въ возрастъ мужа.
Онъ кь подвигамъ готовится великимъ,
И ужасъ мой невольно возростаетъ.
Пришествіе Его возвѣщено
Предтечею, который приходящихъ
Къ нему людей въ струяхъ рѣки священной
Отъ ихъ грѣховъ крещеньемъ омываетъ,
Готовя ихъ къ принятію Мессіи.
Среди другихъ и Онъ крещенье принялъ,
Дабы могло свидѣтельство Небесъ
Сомнѣнья всѣ въ народѣ уничтожить.
Я видѣлъ самъ, какъ въ горнихъ Небесахъ
Открылися хрустальныя врата
И снизошелъ оттуда голубь чистый,
А въ глубинѣ раздался Божій гласъ,
Вѣщавшій всѣмъ, что это — Сынъ Его,
Въ Которомъ все Его благоволенье!



Итакъ, хотя рожденье получилъ
Отъ смертной Онъ, но Вседержитель Самъ —
Отецъ Его, ударомъ громоноснымъ
Низвергшій насъ въ кромѣшную пучину.
Теперь узнать намъ Сына предстоитъ.
Онъ внѣшностью подобенъ человѣку,
Но Отчее величіе сіяетъ
Въ чертахъ Его. Для долгихъ словопреній
Нѣтъ времени: опасность намъ грозитъ;
Мы оказать должны сопротивленье
Не силою, но хитростью искусной.
И, прежде чѣмъ Онъ явится Царемъ,
Владыкою вселенной и народа,
Опутаемъ Его тончайшей сѣтью.
Когда никто на это не дерзалъ,
Лишь я одинъ пустился въ страшный путь,
Дабы найти и погубить Адама,
Удачею мой подвигъ завершился,
И на нее надѣюсь я теперь.



Окончилъ онъ, и сонмище мятежныхъ
Слова его смятеньемъ поразили,
Но времени для страха и печали
Имъ не было: задуманное дѣло
Они спѣшатъ вождю препоручить,
Который ихъ изь темной бездны Ада
Освободилъ и далъ имъ во владѣнье
Не мало странъ, гдѣ сдѣлались они
Владыками и даже божествами.



Такъ, хитростью вооруженъ змѣиной,
Спѣшитъ къ рѣкѣ священной Сатана,
Надѣясь тамъ увидѣть Сына Божья
И кознями вовлечь Его въ соблазнъ.
Но злобныя намѣренья его
Явилися орудьемъ для свершенья
Судебъ Творца, во-вѣки непреложныхъ.
Въ собраніи архангеловъ Своихъ
Глаголетъ такъ Всевышній Гавріилу:
— Ты, Гавріилъ, и ангельскія силы,
Блюстители, поставленные Мною
Надъ смертными, внимайте Мнѣ! Готово
Исполниться великое посольство;
Ты, Гавріилъ, явясь къ Пречистой Дѣвѣ,
Ей возвѣстишь, что Сына непорочно
Зачнетъ Она, Котораго прославятъ
Народы всѣ, и наречется Сыномъ
Господнимъ Онъ. Дабы Свое рожденье
Онъ оправдалъ, отнынѣ Сатанѣ
Я предаю Его на искушенье.
Пусть врагъ Небесъ попробуетъ ввести
Его въ соблазнъ, предъ сонмищемъ своихъ
Сторонниковъ лукавствомъ похваляясь.
Смиренію не научился врагъ,
Хотя и былъ Іовомъ посрамленъ.
Отнынѣ Онъ Сильнѣйшаго познаетъ,
Возставшаго отъ сѣмени Жены;
Произойдетъ въ пустынѣ искушенье,
Начнется тамъ великая борьба;
Пусть ангелы и сонмы силъ небесныхъ
Увидятъ всѣ, сколь совершененъ Тотъ,
Кого избралъ Я для спасенья міра.



Такъ возвѣстилъ Предвѣчный. Небеса,
Безмолвныя доселѣ, огласились
Торжественнымъ и дивнымъ пѣснопѣньемъ,
И звуки арфъ сливались съ голосами:
— Спасителю побѣда и хвала!
Хвала Ему и слава! Въ бой великій
Вступаетъ Онъ и побѣждаетъ зло
Премудростью одною. Не страшится
Его Отецъ подвергнуть искушенью.
Разсѣйтесь-же, всѣ ухищренья Ада
И козни всѣ со злобой сатанинской.



Такъ въ Небесахъ звучалъ канонъ святой.
Межъ тѣмъ, Господь остался въ Виѳаворѣ,
Гдѣ принималъ крещеніе народъ,
И глубоко въ Него запали думы,
Какъ приступить къ Божественной задачѣ
Спасенія всего людского рода
И путь какой избрать Ему затѣмъ,
Чтобъ возвѣстить Свое предназначенье.
Которому свершиться надлежитъ?
Въ одинъ изъ дней, руководимый Духомъ,
Онъ шелъ Одинъ; ища уединенья,
Въ пустыню Онъ все дальше углублялся,
И тамъ, въ тѣни суровыхъ дикихъ скалъ,
Онъ предался глубокимъ размышленьямъ:
— Какъ много думъ рождается во Мнѣ;
Когда все то сопоставляю Я,
Что чувствую и что вокругъ Я слышу.
И, будучи ребенкомъ, не любилъ
Я дѣтскихъ игръ, Мой умъ стремился къ знанью,
Къ общественному счастію и благу.
Мнѣ думалось, Я призванъ для того,

Тот же текст в современной орфографии

— Властители воздушного пространства,
Которое завоевали мы!
Отраднее упоминать его,
Чем грозный Ад, где столько мы страдали.
Земному исчислению согласно,
Давно уже вселенной мы владеем,
С тех самых пор, как с Евою Адам,
Обманутые мною, потеряли
Навеки Рай. Но в страхе ожидаю
Удара я, которым поразит
Главу мою потомок слабой Евы.
Возможно ли, чтоб это совершилось
И снова мы утратили свободу
И нашу мощь? Известия дурные
Я приношу. Кто Семенем Жены
В пророчествах зовется, и Кому
Назначено исполнить приговор —
Не только Он уже рожден женою,
Но, благостью и мудростью высокой
Исполненный, вступает в возраст мужа.
Он к подвигам готовится великим,
И ужас мой невольно возрастает.
Пришествие Его возвещено
Предтечею, который приходящих
К нему людей в струях реки священной
От их грехов крещеньем омывает,
Готовя их к принятию Мессии.
Среди других и Он крещенье принял,
Дабы могло свидетельство Небес
Сомненья все в народе уничтожить.
Я видел сам, как в горних Небесах
Открылися хрустальные врата
И снизошел оттуда голубь чистый,
А в глубине раздался Божий глас,
Вещавший всем, что это — Сын Его,
В Котором все Его благоволенье!



Итак, хотя рожденье получил
От смертной Он, но Вседержитель Сам —
Отец Его, ударом громоносным
Низвергший нас в кромешную пучину.
Теперь узнать нам Сына предстоит.
Он внешностью подобен человеку,
Но Отчее величие сияет
В чертах Его. Для долгих словопрений
Нет времени: опасность нам грозит;
Мы оказать должны сопротивленье
Не силою, но хитростью искусной.
И, прежде чем Он явится Царем,
Владыкою вселенной и народа,
Опутаем Его тончайшей сетью.
Когда никто на это не дерзал,
Лишь я один пустился в страшный путь,
Дабы найти и погубить Адама,
Удачею мой подвиг завершился,
И на нее надеюсь я теперь.



Окончил он, и сонмище мятежных
Слова его смятеньем поразили,
Но времени для страха и печали
Им не было: задуманное дело
Они спешат вождю препоручить,
Который их из темной бездны Ада
Освободил и дал им во владенье
Не мало стран, где сделались они
Владыками и даже божествами.



Так, хитростью вооружен змеиной,
Спешит к реке священной Сатана,
Надеясь там увидеть Сына Божья
И кознями вовлечь Его в соблазн.
Но злобные намеренья его
Явилися орудьем для свершенья
Судеб Творца, во-веки непреложных.
В собрании архангелов Своих
Глаголет так Всевышний Гавриилу:
— Ты, Гавриил, и ангельские силы,
Блюстители, поставленные Мною
Над смертными, внимайте Мне! Готово
Исполниться великое посольство;
Ты, Гавриил, явясь к Пречистой Деве,
Ей возвестишь, что Сына непорочно
Зачнет Она, Которого прославят
Народы все, и наречется Сыном
Господним Он. Дабы Свое рожденье
Он оправдал, отныне Сатане
Я предаю Его на искушенье.
Пусть враг Небес попробует ввести
Его в соблазн, пред сонмищем своих
Сторонников лукавством похваляясь.
Смирению не научился враг,
Хотя и был Иовом посрамлен.
Отныне Он Сильнейшего познает,
Восставшего от семени Жены;
Произойдет в пустыне искушенье,
Начнется там великая борьба;
Пусть ангелы и сонмы сил небесных
Увидят все, сколь совершенен Тот,
Кого избрал Я для спасенья мира.



Так возвестил Предвечный. Небеса,
Безмолвные доселе, огласились
Торжественным и дивным песнопеньем,
И звуки арф сливались с голосами:
— Спасителю победа и хвала!
Хвала Ему и слава! В бой великий
Вступает Он и побеждает зло
Премудростью одною. Не страшится
Его Отец подвергнуть искушенью.
Рассейтесь же, все ухищренья Ада
И козни все со злобой сатанинской.



Так в Небесах звучал канон святой.
Меж тем, Господь остался в Вифаворе,
Где принимал крещение народ,
И глубоко в Него запали думы,
Как приступить к Божественной задаче
Спасения всего людского рода
И путь какой избрать Ему затем,
Чтоб возвестить Свое предназначенье.
Которому свершиться надлежит?
В один из дней, руководимый Духом,
Он шел Один; ища уединенья,
В пустыню Он все дальше углублялся,
И там, в тени суровых диких скал,
Он предался глубоким размышленьям:
— Как много дум рождается во Мне;
Когда все то сопоставляю Я,
Что чувствую и что вокруг Я слышу.
И, будучи ребенком, не любил
Я детских игр, Мой ум стремился к знанью,
К общественному счастью и благу.
Мне думалось, Я призван для того,