Страница:Chiumina-Milton-Paradise-Lost-Regained-1899.pdf/26

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница выверена


Собравшихся дружинъ и легіоновъ
Начальники и смѣлые вожди
Спѣшатъ туда, гдѣ ждетъ ихъ Полководецъ.
Красой своей, съ которой не сравниться
Красѣ людей — они богоподобны
И царскаго исполнены величья.
Престолы ихъ въ Господнемъ царствѣ были;
Но въ записяхъ небесныхъ уничтожилъ
Всевышній слѣдъ мятежныхъ ихъ именъ.
Впослѣдствіи, испытывая смертныхъ,
Когда Господь дозволилъ этимъ Духамъ
Явиться въ міръ, внося съ собой соблазны
Грѣховные — тогда потомки Евы
Имъ нарекли другія имена.
И большинство людей они склонили
Обманами къ забвенію Творца,
Создателя живущихъ, образъ Бога
Низримаго въ животныхъ воплотивъ,
Украшенныхъ богато, и которыхъ
Обрядами торжественными чтили.
Такъ демоны, явяся божествами,
Извѣстными съ тѣхъ поръ вселенной стали
Подь именемъ языческихъ кумировъ.



Ихъ имена повѣдай мнѣ, о, Муза!
Стряхнувши сонъ, отъ огненнаго ложа
Кто первымъ, кто послѣднимъ поднялся
На зовъ Вождя? Къ нему поодиночкѣ
И сообразно сану своему,
Приблизились главнѣйшіе, — межъ тѣмъ
Какъ прочіе остались въ отдаленьѣ.



Изъ Духовъ тѣ явилися вождями,
Что, вырвавшись впослѣдствіи изъ Ада
Для поисковъ добычи на землѣ,
Осмѣлились себѣ воздвигнуть храмы
Съ Господнею святыней наряду,
Оспаривая царство Еговы,
Сидящаго межъ свѣтлыхъ херувимовъ
И правящаго міромъ съ высоты
Сіонскихъ горъ, среди раскатовъ грома.
Кумиры ихъ порою воздвигались
Въ святилищѣ Господнемъ, и служенье
Кощунственнымъ обрядомъ осквернялось:
Съ сіяніемъ дерзалъ бороться мракъ.



Приблизился Молохъ ужасный первымъ.
Зловѣщій богъ, обрызганъ кровью жертвъ
И горькими родителей слезами.
Младенцевъ крикъ, кидаемыхъ въ огонь
Безжалостному идолу въ угоду,
Литавровъ звонъ собою заглушалъ,
Но матери отчаянно рыдали.
Онъ богомъ былъ для аммонитянъ въ Раббѣ,
Среди равнинъ болотистыхъ и влажныхъ;
Въ Аргобѣ и Васанѣ до предѣловъ
Далекаго Арнона. Не рѣшась
Довольствоваться этимъ, совратилъ
Онъ сердце Соломоново, и царь
Воздвигъ ему кумирню противъ храма
Господняго на высотѣ горы,
Которая горой позора стала,
И дивная Енномская долина
Тофетомъ, иль Геенной нареклась,
Прообразомъ являясь преисподней.



Вторымъ къ Вождю приблизился Хамосъ,
Внушавшій страхъ сынамъ Моава, чтимый
Повсюду отъ Арфара до Нававы,
Въ пустыняхъ Авирона, въ Гезебонѣ,
Въ Хоронаимѣ и въ Сеонскихъ царствахъ,
И далѣе, въ поляхъ цвѣтущихъ Сивмы,
Поросшихъ виноградною лозой,
И въ Элеалѣ, до предѣловъ моря
Асфальтскаго. Подъ именемъ Фегора,
Израильтянъ, бѣгущихъ изъ Египта,
Въ Ситтимѣ онъ позорно развратилъ
И тѣмъ навлекъ на нихъ Господню кару.
Отсюда сладострастные пиры
Распространилъ онъ до горы Соблазна,
Кровавому Молоху посвященной.
Царили тамъ злодѣйство и развратъ,
Покуда царь Іосія боговъ
Языческихъ не свергнулъ въ бездну Ада.



За нимъ вослѣдъ явилось двое Духовъ,
Которые отъ береговъ Евфрата
До волнъ рѣки, Египетъ раздѣлившей
И Сирію, царили надъ страной,
Подъ именемъ Ваала и Астарты.
Не связаны тѣлесной оболочкой,
Преобразясь, принять свободны Духи,
Чье естество такъ чисто и легко,
И мужескій, и женскій полъ, а также
Принять заразъ и оба эти пола.
Но, въ образѣ какомъ-бы ни явились
Намъ Духи зла, — въ тѣлесномъ иль безплотномъ,
Въ сіяющемъ иль темномъ, — приводитъ
Они легко умѣютъ въ исполненье
Всѣ замыслы, въ сердцахъ рождая нашихъ
И ненависть, и пылкую любовь.
Для нихъ не разъ Израиля сыны,
Создателя и храмъ Его покинувъ,
Склонялися предъ идолами тѣми,
Которые боговъ изображали.
И головы, къ позорнымъ поклоненьямъ
Привычные, склонялись такъ-же низко
Въ сраженіи передъ мечомъ врага.



Со свитою явился Астареѳъ.
Чело его блестящій полумѣсяцъ
Вѣнчалъ собой. Его финикіяне
Астартою, Царицей неба, звали,
И къ ней неслись полночною порой
Сидонскихъ дѣвъ мольбы и пѣснопѣнья.
Ей воспѣвалъ хваленья и Сіонъ,
Гдѣ на горѣ Обиды возвышался
Богини храмъ, царемъ женолюбивымъ
Поставленный, царемъ съ великимъ сердцемъ,
Который, тѣмъ не менѣе, поддавшись
Прекраснѣйшихъ язычницъ обольщенью,
Позналъ и самъ ихъ мерзостныхъ боговъ.



Четвертымъ былъ сирійскій богъ Таммузъ.
Преданію согласно, ежегодно
Стекалася толпа сирійскихъ дѣвъ,
И въ знойный день онѣ въ любовныхъ пѣсняхъ
Оплакивали раненаго бога.
Смотрѣвшія, какъ тихій Адонисъ
Несетъ свои пурпуровыя волны
Отъ скалъ родныхъ къ морямъ далекимъ, дѣвы
Считали ихъ окрашенными кровью

Тот же текст в современной орфографии

Собравшихся дружин и легионов
Начальники и смелые вожди
Спешат туда, где ждет их Полководец.
Красой своей, с которой не сравниться
Красе людей — они богоподобны
И царского исполнены величья.
Престолы их в Господнем царстве были;
Но в записях небесных уничтожил
Всевышний след мятежных их имен.
Впоследствии, испытывая смертных,
Когда Господь дозволил этим Духам
Явиться в мир, внося с собой соблазны
Греховные — тогда потомки Евы
Им нарекли другие имена.
И большинство людей они склонили
Обманами к забвению Творца,
Создателя живущих, образ Бога
Незримого в животных воплотив,
Украшенных богато, и которых
Обрядами торжественными чтили.
Так демоны, явяся божествами,
Известными с тех пор вселенной стали
Под именем языческих кумиров.



Их имена поведай мне, о, Муза!
Стряхнувши сон, от огненного ложа
Кто первым, кто последним поднялся
На зов Вождя? К нему поодиночке
И сообразно сану своему,
Приблизились главнейшие, — меж тем
Как прочие остались в отдаленье.



Из Духов те явилися вождями,
Что, вырвавшись впоследствии из Ада
Для поисков добычи на земле,
Осмелились себе воздвигнуть храмы
С Господнею святыней наряду,
Оспаривая царство Еговы,
Сидящего меж светлых херувимов
И правящего миром с высоты
Сионских гор, среди раскатов грома.
Кумиры их порою воздвигались
В святилище Господнем, и служенье
Кощунственным обрядом осквернялось:
С сиянием дерзал бороться мрак.



Приблизился Молох ужасный первым.
Зловещий бог, обрызган кровью жертв
И горькими родителей слезами.
Младенцев крик, кидаемых в огонь
Безжалостному идолу в угоду,
Литавров звон собою заглушал,
Но матери отчаянно рыдали.
Он богом был для аммонитян в Раббе,
Среди равнин болотистых и влажных;
В Аргобе и Васане до пределов
Далекого Арнона. Не решась
Довольствоваться этим, совратил
Он сердце Соломоново, и царь
Воздвиг ему кумирню против храма
Господнего на высоте горы,
Которая горой позора стала,
И дивная Енномская долина
Тофетом, иль Геенной нареклась,
Прообразом являясь преисподней.



Вторым к Вождю приблизился Хамос,
Внушавший страх сынам Моава, чтимый
Повсюду от Арфара до Нававы,
В пустынях Авирона, в Гезебоне,
В Хоронаиме и в Сеонских царствах,
И далее, в полях цветущих Сивмы,
Поросших виноградною лозой,
И в Элеале, до пределов моря
Асфальтского. Под именем Фегора,
Израильтян, бегущих из Египта,
В Ситтиме он позорно развратил
И тем навлек на них Господню кару.
Отсюда сладострастные пиры
Распространил он до горы Соблазна,
Кровавому Молоху посвященной.
Царили там злодейство и разврат,
Покуда царь Иосия богов
Языческих не свергнул в бездну Ада.



За ним вослед явилось двое Духов,
Которые от берегов Евфрата
До волн реки, Египет разделившей
И Сирию, царили над страной,
Под именем Ваала и Астарты.
Не связаны телесной оболочкой,
Преобразясь, принять свободны Духи,
Чье естество так чисто и легко,
И мужеский, и женский пол, а также
Принять зараз и оба эти пола.
Но, в образе каком бы ни явились
Нам Духи зла, — в телесном иль бесплотном,
В сияющем иль темном, — приводит
Они легко умеют в исполненье
Все замыслы, в сердцах рождая наших
И ненависть, и пылкую любовь.
Для них не раз Израиля сыны,
Создателя и храм Его покинув,
Склонялися пред идолами теми,
Которые богов изображали.
И головы, к позорным поклоненьям
Привычные, склонялись так же низко
В сражении перед мечом врага.



Со свитою явился Астареф.
Чело его блестящий полумесяц
Венчал собой. Его финикияне
Астартою, Царицей неба, звали,
И к ней неслись полночною порой
Сидонских дев мольбы и песнопенья.
Ей воспевал хваленья и Сион,
Где на горе Обиды возвышался
Богини храм, царем женолюбивым
Поставленный, царем с великим сердцем,
Который, тем не менее, поддавшись
Прекраснейших язычниц обольщенью,
Познал и сам их мерзостных богов.



Четвертым был сирийский бог Таммуз.
Преданию согласно, ежегодно
Стекалася толпа сирийских дев,
И в знойный день они в любовных песнях
Оплакивали раненого бога.
Смотревшие, как тихий Адонис
Несет свои пурпуровые волны
От скал родных к морям далеким, девы
Считали их окрашенными кровью