Открывъ совѣщаніе, Сатана предлагаетъ для обратнаго завоеванія Неба тотчасъ-же приступить къ военнымъ дѣйствіямъ. Мнѣніе совѣта раздѣляются: одни военачальники стоятъ за, другіе — противъ войны. Тогда, по предложенію Вельзевула, вдохновленнаго Сатаной, рѣшаютъ обсудить и обслѣдовать сущность преданій и пророчествъ о сотвореніи новаго міра и новыхъ существъ, мало чѣмъ отличающихся отъ ангеловъ. Послѣ долгихъ преній о томъ, кому поручить трудное дѣло изслѣдованія истины, Сатана принимаетъ его на себя и, сопровождаемый рукоплесканіями, отправляется въ дорогу. Падшіе ангелы до его возвращенія расходятся во всѣ стороны и занимаются каждый своимъ дѣломъ. Сатана, прибывъ къ воротамъ Ада, находитъ ихъ закрытыми. Узнавъ, кто закрылъ и охраняетъ адскій выходъ, Сатана вышелъ къ необъятной пучинѣ и съ великими усиліями переносится черезъ нее. Проводникомъ ему служитъ владыка пучины — Хаосъ. Сатана издали уже видитъ конечный путь своего путешествія, т. е., новый міръ.
ВЫСОКО на блестящемъ царскомъ тронѣ,
Затмившемъ всѣ сокровища Ормуза
И Индіи иль даже странъ Востока —
Гдѣ жемчугомъ и золотомъ цари
Осыпаны — надменно возсѣдалъ
Въ величіи и блескѣ Сатана.
Заслугами своими вознесенный
На пагубную эту высоту
Изъ глубины отчаянья — стремился
Онъ къ высшему: забывъ печальный опытъ,
Бороться вновь онъ жаждалъ съ Небесами,
И такъ мечты повѣдалъ онъ свои.
— Взываю къ вамъ — Властямъ Небеснымъ, Силамъ
И Божествамъ! Такой пучины нѣтъ,
Которая служила-бы безсмертнымъ
Темницею. Пусть мы поражены —
Но Небо я покуда не считаю
Утраченнымъ. И силой естества
Небеснаго возстанемъ съ большей силой,
Грознѣе мы, чѣмъ были до паденья.
Нѣтъ повода вторичной неудачи
Страшиться намъ. Небесные законы
И собственный свободный выборъ вашъ —
Они, въ связи съ заслугами моими,
Поставили меня главой надъ вами.
Возмѣщена утрата наша тѣмъ,
Что мой престолъ — мнѣ съ полнаго согласья
Дарованный и прочимъ незавидный —
Теперь вполнѣ и прочно укрѣпленъ.
На Небесахъ соединилось съ высшимъ
Достоинствомъ и высшее блаженство,
А здѣсь оно даетъ собой права
На большія мученія. И тотъ,
Кто облеченъ достоинствомъ подобнымъ,
Является щитомъ, и принимаетъ
Онъ прямо въ грудь удары Громовержца.
Гдѣ счастья нѣтъ — не можетъ быть раздора
И зависти, и первенства въ Аду
Оспаривать никто не пожелаетъ.
Да будетъ здѣсь тѣснѣе нашъ союзъ,
Довѣріе взаимное — полнѣе,
Чѣмъ въ небесахъ могло-бы это быть.
И съ ними въ бой мы снова выступаемъ,
Дабы вернуть законное наслѣдье.
Въ несчастіи увѣреннѣе можемъ
Побѣды мы желанной ожидать,
Чѣмъ въ счастіи. Но путь какой-же нынѣ
Мы изберемъ? Открытую войну
Иль тайное коварство? Собралися
Мы для того, чтобъ это обсудить.
Итакъ, теперь предоставляю слово
Тому изъ васъ, кто хочетъ дать совѣтъ.
Окончилъ онъ, — и поднялся Молохъ,
Сильнѣйшій и свирѣпѣйшій изъ Духовъ,
Въ отчаяньѣ еще свирѣпѣй ставшій.
Предвѣчному себя считалъ онъ равнымъ.
Сознанію того, что ниже онъ
Творца міровъ, онъ предпочелъ-бы смерть
И, бытію цѣны не придавая,
Глядѣлъ на все съ презрѣньемъ. Ни Господь,
Ни самый Адъ иль худшее, чѣмъ Адъ, —
Ничто его собою не страшило.
И произнесъ такую рѣчь Молохъ:
— Я за войну открытую стою;
Я хитростью своей не похваляюсь.
Пускай-же тѣ, кто хочеть строить козни,
И строитъ ихъ, но только не теперь.
Пока они о заговорахъ будутъ
Бесѣдовать — ужели милліоны
Изгнанниковъ, на бой вооруженныхъ,
Томиться здѣсь во тьмѣ осуждены,
Открыв совещание, Сатана предлагает для обратного завоевания Неба тотчас же приступить к военным действиям. Мнение совета разделяются: одни военачальники стоят за, другие — против войны. Тогда, по предложению Вельзевула, вдохновленного Сатаной, решают обсудить и обследовать сущность преданий и пророчеств о сотворении нового мира и новых существ, мало чем отличающихся от ангелов. После долгих прений о том, кому поручить трудное дело исследования истины, Сатана принимает его на себя и, сопровождаемый рукоплесканиями, отправляется в дорогу. Падшие ангелы до его возвращения расходятся во все стороны и занимаются каждый своим делом. Сатана, прибыв к воротам Ада, находит их закрытыми. Узнав, кто закрыл и охраняет адский выход, Сатана вышел к необъятной пучине и с великими усилиями переносится через нее. Проводником ему служит владыка пучины — Хаос. Сатана издали уже видит конечный путь своего путешествия, т. е., новый мир.
ВЫСОКО на блестящем царском троне,
Затмившем все сокровища Ормуза
И Индии иль даже стран Востока —
Где жемчугом и золотом цари
Осыпаны — надменно восседал
В величии и блеске Сатана.
Заслугами своими вознесенный
На пагубную эту высоту
Из глубины отчаянья — стремился
Он к высшему: забыв печальный опыт,
Бороться вновь он жаждал с Небесами,
И так мечты поведал он свои.
— Взываю к вам — Властям Небесным, Силам
И Божествам! Такой пучины нет,
Которая служила бы бессмертным
Темницею. Пусть мы поражены —
Но Небо я покуда не считаю
Утраченным. И силой естества
Небесного восстанем с большей силой,
Грознее мы, чем были до паденья.
Нет повода вторичной неудачи
Страшиться нам. Небесные законы
И собственный свободный выбор ваш —
Они, в связи с заслугами моими,
Поставили меня главой над вами.
Возмещена утрата наша тем,
Что мой престол — мне с полного согласья
Дарованный и прочим незавидный —
Теперь вполне и прочно укреплен.
На Небесах соединилось с высшим
Достоинством и высшее блаженство,
А здесь оно дает собой права
На большие мучения. И тот,
Кто облечен достоинством подобным,
Является щитом, и принимает
Он прямо в грудь удары Громовержца.
Где счастья нет — не может быть раздора
И зависти, и первенства в Аду
Оспаривать никто не пожелает.
Да будет здесь теснее наш союз,
Доверие взаимное — полнее,
Чем в небесах могло бы это быть.
И с ними в бой мы снова выступаем,
Дабы вернуть законное наследье.
В несчастьи увереннее можем
Победы мы желанной ожидать,
Чем в счастьи. Но путь какой же ныне
Мы изберем? Открытую войну
Иль тайное коварство? Собралися
Мы для того, чтоб это обсудить.
Итак, теперь предоставляю слово
Тому из вас, кто хочет дать совет.
Окончил он, — и поднялся Молох,
Сильнейший и свирепейший из Духов,
В отчаянье еще свирепей ставший.
Предвечному себя считал он равным.
Сознанию того, что ниже он
Творца миров, он предпочел бы смерть
И, бытию цены не придавая,
Глядел на все с презреньем. Ни Господь,
Ни самый Ад иль худшее, чем Ад, —
Ничто его собою не страшило.
И произнес такую речь Молох:
— Я за войну открытую стою;
Я хитростью своей не похваляюсь.
Пускай же те, кто хочет строить козни,
И строит их, но только не теперь.
Пока они о заговорах будут
Беседовать — ужели миллионы
Изгнанников, на бой вооруженных,
Томиться здесь во тьме осуждены,
