старое время и долженъ былъ рухнуть въ моментъ, когда самъ „народъ“ сдѣлался факторомъ государственнаго строительства.
Вслѣдствіе этого русская власть очутилась передъ неразрѣшимой проблемой: съ одной стороны она сознавала, что населеніе присоединенной Бѣлоруссіи не польское, національно родственное великорусскому народу и что поэтому его нужно поднять изъ презрѣннаго состоянія „хлопа”, „быдла“, находящагося въ подчиненіи ополячившагося помѣщика; съ другой стороны: поднять его — значило противопоставить его какъ національно-государственную силу дворянству, главной и единой опорѣ престола. Поэтому, если русскому правительству нужно было опереться на православное бѣлорусское крестьянство, то это означало измѣну самодержавному режиму и его традиціямъ; если же приходилось опираться на дворянство, то это означало измѣну „православію и русской народности“, измѣну задачамъ національнаго объединенія и явную поддержку ненавистнаго полонизма. Вся законодательная дѣятельность Екатерины II, Павла I, Николая I и т. д. вплоть до послѣднихъ лѣтъ царствованія Николая II была поэтому политикой колебаній, шатанія изъ стороны въ сторону, утвержденія и немедленной затѣмъ отмѣны всякаго рода государственныхъ распоряженій[1]. Укрѣпляя свою власть въ Бѣлоруссіи и дѣлая ставку на дворянство, русское правительство пробуждало въ немъ мысль о Польшѣ, давало ему возможность организоваться и выступать противъ себя же съ оружіемъ въ рукахъ (извѣстныя возстанія 31 и 63 годовъ). Подавляя же эти возстанія и воздвигая висѣлицы для „бунтовщиковъ-помѣщиковъ”, русское правительство будоражило крестьянство, подогрѣвало въ немъ злобу къ богатому сословію и, тѣмъ самымъ, способствовало пропагандѣ революціонныхъ ученій. Столь ложное положеніе правительства продолжалось, какъ сказано, вплоть до нашихъ
- ↑ См. П. Батюшковъ „Бѣлоруссія и Литва“ С.П.Б. Компилятивный трудъ, имѣвшій цѣлью поддержаніе православія и русской народности въ западномъ краѣ. Невольное признаніе патріотическаго автора о двойственной политикѣ русскаго правительства весьма характерно.
