каждой части для принесенія изъ оставленныхъ жителями домовъ разныхъ съѣстныхъ припасовъ, а потому обыкновенное прикрытіе изъ двадцати пяти человѣкъ увеличить до пятидесяти.»
Вылазка оправдала надежды, а потому въ дневномъ приказѣ Штоквича было объявлено: «дача сухарей по сей день отмѣняется. Нижнимъ чинамъ варить горячую пищу изъ принесенныхъ припасовъ». Приказъ окончивался словами: «сего числа повторить вылазку, съ цѣлью добыть съѣстныхъ припасовъ.» И на этотъ разъ фуражировка была совершена удачно, а потому въ приказѣ 19-го числа дача сухарей была отмѣнена и люди варили «горячее».
Въ этотъ день фуражиры были встрѣчены огнемъ турецкихъ стрѣлковъ и воротились почти ни съ чѣмъ. Но такъ какъ въ предъидущія счастливыя вылазки былъ сдѣланъ порядочный запасъ, то и на 20-е число сухарей невыдавалось. Съ этихъ поръ турки стали зорко сторожить наши вылазки и каждый разъ къ 5 часамъ были уже на готовѣ. 20-го числа они отбили нашу вылазку въ самомъ началѣ, а потому на другой день гарнизону было выдано всего по ⅛ фунта, или по 4 лота сухарей въ день на человѣка.
Больные, впрочемъ, и на этотъ разъ получили горячую пищу. Аптекарская порція сухарей, выданная гарнизону 21-го іюня, была, впрочемъ, приправлена радостною вѣстію: было получено сообщеніе отъ начальника штаба Эриванскаго штаба о спѣшащей къ Баязену выручкѣ, которая должна была прійти не позже 22-го числа.
Но наступило и 22-е число, а выручки нѣтъ какъ нѣтъ и выстрѣловъ не слышно. Попробовали-было сдѣлать вылазку — отбита… На слѣдующій день, 23-го числа, появляется обычнымъ порядкомъ коротенькій приказъ по гарнизону: «По случаю неудавшейся вылазки за водой, выдать больнымъ по крышкѣ воды, — а на остальной гарнизонъ, по четверти крышки».
Жара, тѣмъ временемъ, стоитъ нестерпимая!
— Вотъ, братъ — подшучиваетъ надъ собственнымъ горемъ какой нибудь солдатикъ: — не разстарался вчерась, теперь и получай черезъ день по ложкѣ. Какъ нарочно 24-го числа появляется приказъ: «По случаю неудавшейся вчерашняго числа вылазки за водой — выдать больнымъ по крышкѣ воды, а остальнымъ по ложкѣ.
— Типунъ-бы тебѣ на языкъ: ишь напророчилъ, — бранятъ вчерашнего балагура.
Турки, вполнѣ убежденные, что гарнизонъ крѣпости, рано или поздно долженъ будетъ сдаться, съ каждымъ днемъ усиливали свой надзоръ. Но видя, что русскимъ впервое время удалось сдѣлать нѣсколько удачныхъ
каждой части для принесения из оставленных жителями домов разных съестных припасов, а потому обыкновенное прикрытие из двадцати пяти человек увеличить до пятидесяти.»
Вылазка оправдала надежды, а потому в дневном приказе Штоквича было объявлено: «Дача сухарей по сей день отменяется. Нижним чинам варить горячую пищу из принесенных припасов». Приказ оканчивался словами: «Сего числа повторить вылазку с целью добыть съестных припасов». И на этот раз фуражировка была совершена удачно, а потому в приказе девятнадцатого числа дача сухарей была отменена и люди варили «горячее».
В этот день фуражиры были встречены огнем турецких стрелков и воротились почти ни с чем. Но так как в предыдущие счастливые вылазки был сделан порядочный запас, то и на двадцатое число сухарей не выдавалось. С этих пор турки стали зорко сторожить наши вылазки и каждый раз к пяти часам были уже наготове. Двадцатого числа они отбили нашу вылазку в самом начале, а потому на другой день гарнизону было выдано всего по одной восьмой фунта или по четыре лота сухарей в день на человека.
Больные, впрочем, и на этот раз получили горячую пищу. Аптекарская порция сухарей, выданная гарнизону 21 июня, была, впрочем, приправлена радостною вестью: было получено сообщение от начальника штаба эриванского штаба о спешащей к Баязету выручке, которая должна была прийти не позже двадцать второго числа.
Но наступило и двадцать второе число, а выручки нет как нет и выстрелов не слышно. Попробовали было сделать вылазку — отбита… На следующий день, двадцать третьего числа, появляется обычным порядком коротенький приказ по гарнизону: «По случаю неудавшейся вылазки за водой выдать больным по крышке воды, а на остальной гарнизон — по четверти крышки».
Жара тем временем стоит нестерпимая!
— Вот, брат, — подшучивает над собственным горем какой-нибудь солдатик, — не расстарался вчерась, теперь и получай через день по ложке. Как нарочно, двадцать четвертого числа появляется приказ: «По случаю неудавшейся вчерашнего числа вылазки за водой — выдать больным по крышке воды, а остальным по ложке.
— Типун бы тебе на язык, ишь, напророчил, — бранят вчерашнего балагура.
Турки, вполне убежденные, что гарнизон крепости рано или поздно должен будет сдаться, с каждым днем усиливали свой надзор. Но видя, что русским в первое время удалось сделать несколько удачных
