подъ начальствомъ генерала Ганецкаго, съ яростью бросилась на турокъ. Началась рукопашная схватка, человѣкъ съ человѣкомъ и штыкъ противъ штыка, продолжавшаяся, говорятъ, нѣсколько минутъ, такъ какъ турки держались за взятыя орудія съ невѣроятнымъ упрямствомъ. Въ этой битвѣ были перебиты почти всѣ турки. Турки во фланкирующихъ траншеяхъ, открытыхъ для русскаго огня, разумѣется, имѣли мало прикрытія и скоро были осилены, а потому начали отступленіе, которое, подъ убійственнымъ огнемъ, посылаемымъ на нихъ, немедленно превратилось въ бѣгство. Нѣкоторые укрылись за сломанными телѣгами и по временамъ отвѣчали на огонь, но большинство устремилось къ крутымъ берегамъ Вида, гдѣ и нашли хорошее прикрытіе отъ русскихъ гранатъ и пуль. Здѣсь, они выстроились за берегами и тотчасъ же начали отвѣчать на русскій огонь. Теперь было уже восемь съ половиною часовъ, и турецкая вылазка была вполнѣ отражена, но битва свирѣпствовала еще въ продолженіе четырехъ часовъ. Потери, понесенныя послѣ этого времени, были не велики съ той и другой стороны, такъ какъ обѣ арміи находились подъ прикрытіемъ. Турки, очевидно, боялись, что русскіе сдѣлаютъ натискъ и оттѣснятъ ихъ въ массѣ къ ущельямъ. Русскіе рѣшились предупредить другую вылазку, и потому обѣ стороны держались его. Въ самомъ дѣлѣ, сперва по всему казалось, что турки сдѣлаютъ попытку, хотя для всякаго, знавшаго крепость русскихъ линій и видѣвшаго это дѣло, было очевидно, что прорваться чрезъ эти линіи невозможно, даже еслибъ у Османъ-паши было вдвое больше людей. Въ продолжение четырехъ часовъ шла свинцовая буря; сто орудій посылали намъ дымъ и огонь. Въ продолженіе всего этого времени мы, съ минуты на минуту, ждали, что та или другая сторона сдѣлаетъ стремительный натискъ. Около двѣнадцати часовъ огонь началъ ослабѣвать съ той и другой стороны, какъ бы по взаимному соглашенію. Потомъ онъ остановился совсѣмъ. Уже неслышно было больше раскатывающеюся треска пѣхоты и густаго рева артиллеріи. Дымъ разсѣялся въ воздухѣ и воцарилось молчаніе. Прошло небольше получаса какъ прекратился огонь, и вдругъ по дорогѣ, ведущей вокругъ скалъ за мостомъ, показался бѣлый флагъ. Плевна пала и Османъ-паша готовился сдаться. —
Продолжительный и громкій крикъ раздался среди нашей арміи, когда показался бѣлый флагъ и было понято его значеніе: это былъ крикъ радости, разносившійся по всей этой печальной равнинѣ и отдававшійся громкимъ эхомъ отъ угрюмыхъ обрывистыхъ скалъ, высѣвшихся надъ этой сценой. Нотка удовольствія, ясно звучавшая въ этомъ крикѣ, ясно показывала, какъ сильно наскучило нашимъ солдатамъ это продолжительное, скучное сидѣніе въ зимніе мѣсяцы, среди снѣга и грязи, вокругъ этого непристу-
под начальством генерала Ганецкого с яростью бросилась на турок. Началась рукопашная схватка, человек с человеком и штык против штыка, продолжавшаяся, говорят, несколько минут, так как турки держались за взятые орудия с невероятным упрямством. В этой битве были перебиты почти все турки. Турки во фланкирующих траншеях, открытых для русского огня, разумеется, имели мало прикрытия и скоро были осилены, а потому начали отступление, которое под убийственным огнем, посылаемым на них, немедленно превратилось в бегство. Некоторые укрылись за сломанными телегами и по временам отвечали на огонь, но большинство устремилось к крутым берегам Вида, где и нашли хорошее прикрытие от русских гранат и пуль. Здесь они выстроились за берегами и тотчас же начали отвечать на русский огонь. Теперь было уже восемь с половиною часов, и турецкая вылазка была вполне отражена, но битва свирепствовала еще в продолжение четырех часов. Потери, понесенные после этого времени, были невелики с той и другой стороны, так как обе армии находились под прикрытием. Турки, очевидно, боялись, что русские сделают натиск и оттеснят их в массе к ущельям. Русские решились предупредить другую вылазку, и потому обе стороны держались его. В самом деле, сперва по всему казалось, что турки сделают попытку, хотя для всякого, знавшего крепость русских линий и видевшего это дело, было очевидно, что прорваться чрез эти линии невозможно, даже если б у Осман-паши было вдвое больше людей. В продолжение четырех часов шла свинцовая буря; сто орудий посылали нам дым и огонь. В продолжение всего этого времени мы с минуты на минуту ждали, что та или другая сторона сделает стремительный натиск. Около двенадцати часов огонь начал ослабевать с той и другой стороны, как бы по взаимному соглашению. Потом он остановился совсем. Уже не слышно было больше раскатывающегося треска пехоты и густого рева артиллерии. Дым рассеялся в воздухе и воцарилось молчание. Прошло не больше получаса, как прекратился огонь, и вдруг по дороге, ведущей вокруг скал за мостом, показался белый флаг. Плевна пала и Осман-паша готовился сдаться.
Продолжительный и громкий крик раздался среди нашей армии, когда показался белый флаг и было понято его значение: это был крик радости, разносившийся по всей этой печальной равнине и отдававшийся громким эхом от угрюмых обрывистых скал, высившихся над этой сценой. Нотка удовольствия, ясно звучавшая в этом крике, ясно показывала, как сильно наскучило нашим солдатам это продолжительное, скучное сидение в зимние месяцы, среди снега и грязи, вокруг этого непристу-
