— 152 —
на щекахъ образовывались тысячи полукруіѵздхъ тонкихъ морщинъ. Маленькій человѣкъ не говорилъ ни слова, и только по временамъ, когда молодая дама обращалась къ нему съ дружескимъ шопотомъ, улыбался, какъ мопсъ, у котораго насморкъ.
Эта пожилая дама была матерью молодой, и- у ней тоже были манеры самаго лучшаго тона. Въ глазахъ ея просвѣ-чивалась болѣзнениая, мечтательная задумчивость, на гу^ бахь лежала строгая набожность, но мнѣ показалось, чтб когда-то губы ёти были прекрасны, и много смѣялись, и много поцѣлуевъ получали, и многими отвѣчали сами. Лицо ея напомйнало какой-нибудь Сойех Раіутрвезіиз, въ которомъ, подъ новыми монашескими письменами текста ов. от^ цов*ь, виднѣются еще полустертые стихи древне-греческаго эротическаго поэта. Обѣ дамы были въ этомъ году со своимъ спутникомъ въ Италіи и разсказали мнѣ много гірекраснаго о Римѣ, Флоренціи и Венеціи. Мать много толковала о картияахъ Рафаэля въ церкви ев. Петра, дочь больше говорила объ оперѣ въ театрѣ Фениче. Обѣ онѣ были въ восторгѣ отъ искусства импровизаторовъ. М'Ьсто-рожденіемъ обѣихъ былъ Нюрнберга, но о древнемъ вели-чіи этого города онѣ могли разсказать мнѣ не особенно много. Милое мейстерзингерство, послѣдніе звуки котораго сохранилъ намъ добрый Вагензейль, отжило свой вѣкъ, и нюрнбергскія гражданки услаждаются итальянскими бѳз-смысленными импровизаціями и пѣніемъ канлуновъ. О, святой Себальдъ, какимъ жалкимъ патрономъ сдѣлался ты теперь.
Между тѣмъ, какъ мы бесѣдовали, стало смеркаться; воздухъ свѣжѣлъ, солнце склонилось ниже, и наша площадка наполнилась студентамй, мастеровыми и нѣсколькими почтенными бюргѳріами, съ ихъ супругами и дочерьми; всѣ они хотѣли видѣть захожденіе солнца. Это возвышенная картина, настраивающая душу къ молитвѣ. Цѣлую четверть часа стояли всѣ въ серьезномъ молчаніи я < смотрѣли, ' какъ великол епный огненный шарь мало-по-малу исчезалъ на за-падѣ; лица озолотились вечерней зарей, руки невольно скрестилась—мы будто стояли, какъ набожная община,-въ стѣ-нахъ исполинской церкви, между тѣмъ какъ священникъ вовдымалъ надъ головою тѣло Спасителя, а изъ органа лились звуки безсмѳртнаго хорала Палестрины.
Я совсѣмъ погрузился въ набожное молчаніе, какъ вдругъ
уолышалъ подлѣ себя восклицаніе:«Какъ.однако, прекрасна