— 215 —
Въ эти славные часы я разсказывалъ Іоганнѣ исторіи изъ моего дѣтства, и она всегда серьезно слушала ихъ, и—чудное дѣло!—когда я не могъ вспомнить какого-нибудь имени, она сейчасъ же напоминала мнѣ его. Съ удивле-ніемъ спрашивалъ я ее: откуда она знаетъ эти имена? и; смѣясь, отвѣчала она мнѣ, что узнала пхъ отъ птицъ, вившихъ гнѣзда подъ окопікомъ ея; и при этомъ хотѣла непремѣнно увѣрить меня, что это тѣ самыя птицы, которыхъ я еще въ дѣтствѣ покупалъ у злыхъ мальчиковъ-поселянъ и потомъ выпускалъ на волю. Я же думаю, что Іоганна знала все, потому что была такъ блѣдна, и действительно, она скоро умерла. Она предвидѣла также время своей смерти и желала, чтобы я за день до этого уѣхалъ изъ Андернаха. При ироіцаніи она подала мнѣ обѣ руки— это были бѣлыя, милыя и чистыя, какъ святыня, руки—II сказала: «Ты очень добръ, а когда сдѣлаешься злымъ, то думай снова о маленькой, умершей Вероникѣ».
Неужели болтушки-птицы разсказали ей и это имя? А я въ часы воспоминаній такъ долго ломалъ себѣ голову и никогда не могъ припомнить это милое имя.
Теперь, когда оно снова въ памяти моей, въ ней рас-цвѣтаетъ также время моего дѣтства, и я снова дитя и играю съ другими дѣтьми на замковой площади въ Дюссельдорфе на Рейнѣ.
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
Да, сударыня, тутъ я родился, и упоминаю объ этомъ обстоятельствѣ собственно на случай, если по смерти моей семь городовъ: Шильда, Кревинкель, Польквицъ, Бокумъ, Дюлькенъ, Геттингенъ и Шеппенштадтъ будутъ спорить о чести моего мѣсторожденія. Дюссельдорфъ—городъ на Рейнѣ, въ немъ живутъ 16.000 человѣкъ, да кромѣ того, похоронено нѣсколько сотъ тысячъ. И между этими послѣдними есть много такихъ, о которыхъ моя мать говорить, что лучше бы имъ до сихъ поръ жить на свѣтѣ; напримѣръ, мой дѣдушка и мой дядя, старый баронъ фонъ-Гельдернъ и молодой баронъ фонъ-Гельдернъ, которые были такими славными докторами и вылѣчили столышхъ людей отъ смерти и, несмотря на это, сами все-таки умерли. И набожная Урсула, носившая еще меня на рукахъ, тоже похоронена тамъ, и надъ гробницею ея растетъ розовый кустъ — она такъ любила розы при жизни своей, и все серце ея было благоуханіе розы и доброта! Лежитъ тамъ и старый, умный
4