— 222 —
Что касается до латинскаго, то вы, сударыня, не имѣете понятія, какая это сложная штука. Римлянамъ, конечно, не стало бы времени покорить вселенную, если бъ имъ сначала пришлось учиться по-латыни. Эти счастливцы знали уже въ колыбели, какія имена существительныя кончаются въ винительномъ падежѣ на іт. А я долженъ былъ учить это наизусть, въ потѣ лица моего; но все-таки доволенъ, что узналъ ихъ. Потому что, скажи я, напримѣръ, 20 іюля 1825 года, когда мцѣ довелось защщцать въ Геттингенѣ диссертацію на латинскомъ языкѣ—это стоило послушать, сударыня—такъ скажи я тогда свіпарет» вмѣсто «віпаріт», быть-можетъ, присутствовавшіе фуксы замѣтили бы это, и Я покрылся бы вѣчнымъ позоромъ... ѴІ8, ЬигІ8, 8ІІІ8 І1188І8, сиситіз, атиззіз, саппаЬіз, зіпаріз... Эти слова, произведшія въ свѣтѣ такое вліяніе, одолжены имъ тому, что они принадлежать къ одному определенному классу и при этомъ все-таки остаются исключеніемъ; за это я глубоко уважаю ихъ, и то обстоятельство, что они всегда у меня подъ рукою въ случаѣ нужды, наполняетъ мрачные часы моей .жизни внутреннимъ спокойствіемъ и утѣшеніемъ. Но ѵегЪа ііте^иіагіа—они отличаются отъ ѵегЪіз ге^иІагіЪиз тѣмъ, что за нихъ больше сѣкутъ—страшно трудны. Въ темныхъ коридорахъ францисканскаго монастыря, недалеко отъ классной комнаты, висѣло въ то время большое распятіе изъ сѣраго дерева — грустный образъ, который еще и теперь является мнѣ порою во снѣ и смотритъ на меня неподвижными, кровавыми глазами... Передъ ѳтимъ распятіемъ часто стоялъ я и молился: «О, Господи, Ты, испытавшій также столько страданій, если возможно, сдѣлай такъ, чтобъ я могъ удержать въ памяти ѵегЪа іггедиіагіа! >
О греческомъ я и говорить не хочу, потому что чувствую, что слишкомъ сильно разстрою себя. Средневѣковые монахи были не совсѣмъ неправы, утверждая, что греческій языкъ— ,изобрѣтеніе дьявола. Одному Богу извѣстны муки, которыя я вытерпѣлъ, учась по-гречески. Еврейскій легче давался ,мнѣ, потому что я всегда очень любилъ евреевъ, несмотря на то, что они до сихъ поръ распинаютъ мое доброе имя. Но все-таки съ еврейскимъ я не могъ сладить такъ, какъ сладили съ нимъ мои карманные часы, которые имѣли много тайныхъ сношеній съ ростовщиками и оттого усвоили разные еврейскіе обычаи; напримѣръ, они не шли по суббо-4т.амъ, и знали библейскій языкъ, и впослѣдствіи тоже
грамматически разработывали его; часто въ безсонныя ночи