— 201 гг-
пенпый фпстульно-басовый тонъ, которымъ были произнесены эти слова, да ещо вдобавокъ увидѣлъ, самого про-пзносителя, это архипрозаическое, вдовью кассу папоминаю-щее, лицо, глупо проворные глазенки, приподнятый хитрый носъ ищейки—то сейчасъ бы узналъ, что этотъ цвѣтокъ выросъ не на какомъ-нибудь обыкновенномъ пескѣ и что эти звуки—языкъ Шарлотенбурга, гдѣ по-берлински говорятъ еще лучше, чѣмъ въ самомъ Берлинѣ.
Я самый вѣжливый человѣкъ въ мірѣ и очень люблю карповъ въ красномъ соусѣ, п вѣрю въ возможность вышесказанной сцены на кладбищѣ,— и я отвѣчалъ: «Дѣпстви-тельно, погода очень хороша».
Прогоготавъ такимъ образомъ, сыпь Шпре теперь ужъ плотно пасѣлъ на меня, и я никакъ но могь освободиться отъ его вопросовъ и собствепныхъ на нихъ отвѣтовъ, въ особенности же отъ его параллелей между Берлиномъ и Мюихепомъ—новыми Аѳинами, въ которыхъ онъ но оста-внлъ ни одного ясивого мѣста.
Но я принялся усердпо защищать новьтя Аѳипы, какъ и вообще всегда защищаю мѣсто, гдѣ нахожусь въ данное время. Что на этотъ разъ страдалъ отъ меня Берлинъ— ты охотно простишь мнѣ, любезный читатель, когда я, между нами, сознаюсь тебѣ, что поступаю такъ по большей части чисто изъ политики; ибо я знаю, что какъ только начну хвалить моихъ добрьтхъ берлинцевъ, тутъ и коиецъ моей славѣ у нихъ; начнутъ пожимать плечами и шеіггать Одинъ другому: «совсѣмъ пошлымъ становится этотъ человѣкъ, насъ даже хвалить». Дѣло въ томъ, что нѣтъ города, у котораго было бы меньше мѣстнаго иатріотизма, чѣмъ у Берлина, Тысячи жалкнхъ писателей уже прославили Берлинъ п въ прозѣ, и въ стихахъ, а хоть бы Одинъ иѣтухъ въ странѣ прокричалъ объ этомъ, и хоть бы одну курицу имъ сварили за это, и «Подъ Липами» продолзкали ихъ по-прежнему считать жалкими поэтами. Съ другой стороны, обращалось такъ же мало вниманія, когда какой-нибудь кроиатсль-поэтъ въ своихъ парабазахъ принимался бранить Берлинъ. Но рискни кто-нпбудь написать что-либо недоброжелательное противъ Полы;вица, Инспрука, Шильды, По-зена, Кревинкеля и другихъ столицъ! Какъ зашевелился бы эгЬстпый иатріотизмъ! Причина тому слѣдующая. Берлинъ совсѣмъ не городъ; Берлинъ только даетъ для города мѣсто, гдѣ собирается масса людей, и между ними много людей
умныхъ, для которыхъ решительно все равно, въ какомъ