— 320 —
и восьмое августа было отмѣчено, какъ святой день въ календарѣ свободы. Но затѣмъ мы снова унесли знамя изъ Англіи и поставили его въ ПетербургЬ, и избрали его но-сителемъ императора Николая, рыцаря Европы, который защищалъ греческихъ вдовъ и сиротъ отъ азіатскихъ вар-варовъ и заслужить свои шпоры въ такой благородной борьбѣ. Снова враги свободы слишкомъ явно выдали себя, мы опять воспользовались рѣзкостью ихъ ненависти, чтобъ увидѣть, въ чемъ наша польза и наше благо. Снова повторилось обыкновенное явленіе, что нашими представителями мы обязаны скорѣе большинству голосовъ нашихъ враговъ, чѣмъ собственному выбору, и разсматривая курьезно составленную общину, которая молилась небу о спа-севгіи Турціи и гибели Россіи, мы скоро замѣтили, кто собственно нашъ другъ, или, вѣрнѣе говоря, кто составляешь ужасъ нашихъ враговъ. Какъ, я думаю, смѣялись на небѣ, слыша доносившіяся туда въ одно и то же время изъ устъ Веллингтона, великаго муфтія, папы, Ротшильда перваго, Меттерниха и цѣлой стаи рыцарчиковъ, дворян-чиковъ, священниковъ и турокъ, молитвы за одно и то же—за епасеніе полумѣсяца!
Все, чтд болтали до сихъ поръ алармисты объ опасности,; которой мы подвергаемся вслѣдствіе усиленія могущества Россіи, неосновательно и глупо. По крайней мѣрѣ мы,, нѣмцы, здѣсь ничѣмъ не рискуемъ, развѣ что нѣкоторымъ. увеличеніемъ или уменыпеніемъ иорціи нашего рабства; ко объ этомъ не стоитъ думать тутъ, гдѣ дѣло идетъ о прь обрѣтеніи величайшаго блага—объ освобожденіи отъ остат-ковъ феодализма и клерикализма. Намъ угрожаютъ господ-ствомъ желѣзной русской руки, ноя охотно почувствую ее на себѣ, если, буду увѣренъ, что она схватила и нашихъ враговъ. Пари держу, однако, что они, какъ это былой всегда, будутъ вилять хвостами нередъ новой силой, и граціозно улыбаться, и предлагать свою готовность къ са-мымъ постыднымъ услугамъ, и за это выпрашивать себѣ—, такъ какъ ужъ безъ битья нельзя будетъ обойтись—прн-вилегію битья почетнаго, точно такъ, какъ это бываетъ въ Сіамѣ, гдѣ знатнаго человѣка, присужденнаго къ наказа-нію, кладутъ въ шелковый мѣшокъ и бьютъ раздушенными палками, тогда какъ обыкновенныхъ смертныхъ наказыва-ютъ въ полотняномъ мѣшкѣ и палками отнюдь не такъ хорошо пахнущими. Ну, что же, эту привилегію, такъ какъ
она единственная, мы имъ, особенно англійской аристокра-