— 315 —
ровать стихотвореніе, которое двадцать пять лѣтъ назадъ онъ бросить ей на ецену, когда она въ первый разъ выступила въ Болоньѣ въ роли Аріадны. Въ ту пору, вѣроятно, и опъ самъ былъ густоволосъ и пылокъ, быть-можетъ, похожъ на самого Діониса, и его Летиція-Аріадна, безъ со-мнѣнія, вакхически бросилась въ его цвѣтущія объятія... Эвоэ, Вакхъ! Въ то время онъ сочинялъ еще много любов-пыхъ стихотвореній, которыя, какъ выше упомянуто, продолжали сохраняться въ итальянской лптературѣ, между гЬмъ какъ самъ поэтъ и его возлюбленная давно сдѣлались макулатурой.
Уже двадцать пять лѣтъ оставалась непоколебимой его вѣрность, и я полагаю, что до самаго своего блаженнаго конца онъ будетъ сидѣть па скамеечкѣ и по приказанію декламировать стихи, или подавать плевательницу. Профессоръ юрнсируденціи почти столь же долго влачится въ любов-ныхъ оковахъ синьоры. Онъ ухаживаетъ за нею до сихъ поръ такъ же усердно, какъ ухаживалъ въ началѣ нынѣш-няго столѣтія, онъ до сихъ поръ еще безжалостно пропу-скаетъ свои академическія лекціи, когда она требуетъ, чтобы онъ проводилъ ее туда или сюда, и онъ все еще обремененъ всѣми сервитутами истиннаго раШо.
Преданная устойчивость этихъ обоихъ обожателей давно разрушившейся красоты есть, можетъ-быть, привычка, мо-жетъ-быть, благоговѣйное почтеніе къ прежнимъ чувствамъ, можетъ-быть, только само чувство, сделавшееся совершенно пезависимымъ отъ теперешняго состояпія предмета своего прежняго поклоненія и смотрящее на него только глазами воспоминанія. Такъ часто видимъ мы въ католическихъ городахъ стариковъ, преклоняющихъ на улицѣ колѣни предъ изображеніемъ Мадонны, до такой степени уже потускнѣв-шимъ и обветшалымъ, что остались лишь немногіе слѣдыи черты лица—до такой степени даже, - что видишь только углубленіе, въ которомъ стояла картина, и лампу, еще продолжающую висѣть въ немъ. Но старики, такъ набожно стоящіе на колѣняхъ съ четками въ дрожащихъ рукахъ, привыкли дѣлать это съ самыхъ молодыхъ лѣтъ своихъ, и эта привычка продолжаетъ тянуть ихъ въ Одинъ и тотъ же часъ на одно и то же мѣсто, они не замѣчаютъ обветшанія милаго образа, да и вѣдь, въ концѣ-концовъ, старость вообще дѣлаеть людей такими близорукими и слѣиыми, что для нихъ рѣшительно все равно, видимъ или не видимъ
пред-метъ ихъ поклоненія. Тѣ, которые вѣрятъ, не видя, во вся-