— 373 —
уыственномъ Эльдорадо, гораздо пригоднѣе самыхъ золотыхъ мыслей.
Въ рисункахъ, которые я предлагаю тебѣ, любезный читатель, теперь, ты снова увидишь знакомьтя лица—Гумие-лино и его Гирша-Гіацинта, и если первый изображенъ тутъ менѣе опредѣленными чертами, то я, все-таки, надѣюсь, что ты будешь достаточно нроницателенъ для того, чтобы понять отрицательный характеръ безъ слишкомъ положи-тельныхъ обозначеній. Эти послѣднія могли бы навлечь на меня процессъ за диффамацію, или нѣчто еще болѣе опасное. Ибо маркизъ очень силенъ, благодаря своимъ деньгамъ и связямъ. При этомъ онъ естественный союзникъ моихъ враговъ, онъ поддерживаетъ ихъ субсидіями, онъ аристократу ультрапапистъ, только кое-что недостаетъ ему еще, но онъ, вѣроятно, выучится и этому — учебникъ у него въ рукахъ, какъ ты увидишь изъ моихъ рисунковъ.
Снова вечеръ, на столѣ стоять два подсвѣчника съ зажженными восковыми свѣчами, ихъ свѣтъ играетъ на золотыхъ рамкахъ иконъ, которыя, вися на стѣнахъ, кажутся живыми отъ колеблющагося огпя и подвижныхъ тѣней. На улицѣ предъ окномъ стоять въ серебряномъ сіяніи луны, зловѣщѳ неподвижно, мрачные кипарисы, а въ отдаленіи раздается печальная иѣсенка во славу Маріи, которую поетъ больной дѣтскій голосъ. Въ комнатѣ какъ-то особенно душно. Маркизъ Христофоро и де-Гумпелино снова сидитъ, или, вѣрнѣе, съ небрежной гордостью лежитъ на подушкахъ дивана. Благородное потѣющее тѣло снова облечено въ голубое шелковое домино. Въ рукахъ у него книга, переплетенная въ красный сафьянъ съ золотымъ обрѣзомъ, и онъ громко и томно декламируетъ изъ нея. Въ глазахъ маркиза маслянистый блескъ, какой бываетъ у влюбленныхъ котовъ, и его щеки, даже обѣ ноздри какъ-то болѣзненно блѣдны. Но, любезный читатель, эта блѣдность легко объясняется философски антропологическимъ путемъ, если сообразить,4 что маркизъ наканунѣ ироглотилъ цѣлый стакапъ глауберовой соли.
А Гирпіъ-Гіациитъ сидитъ на полу комнаты и болыпимъ кускомъ мѣла рисуеіъ на темномъ полу, въ болыпомъ мас-штабѣ, приблизительно слѣдующіе знаки:
00-00-00-00
со—оо—оо—оо