— ш —
поворота вещей* Больной сплиномъ англичанинъ, цресытясь своей женой, надѣнетъ ей, можетъ-быть, веревку на шею и поведетъ продавать въ Смитфильдъ. Порхающій французъ, можетъ-быть измѣнитъ своей милой невѣстѣ, и покннетъ ее, и пойдетъ выплясывать и напѣвать передъ придворными дамами (соигіівапев) своего королевскаго дворца (Раіаіз гауаі). Но нѣмецъ никогда не выгонитъ за дверь свою старую бабушку и всегда оставить ей нѣсто у очага, гдѣ она можетъ разсказывать сказки чутко слушающимъ дѣтямъ. Если когда-нибудь, чего Боже сохрани, свобода исчезнешь въ цѣломъ мірѣ, то нѣмецкій мечтатель снова откроетъ ее въ своихъ грезахъ».
Между тѣмъ цароходъ, а на немъ и нашъ разговоръ, спустились внизъ по рѣкѣ. Солнце сѣло, и послѣдніе лучи его освѣщали гринвичскій госпиталь,—величественное двор-цеобразцое зданіе, состоящее собственно изъ двухъ флигелей, между которыми находится пустое Пространство, а въ немъ открывается глазу зеленая, покрытая лѣсомъ гора, увѣнчанная красивымъ, маленькимъ зймкомъ. На водѣ между тѣмъ, щумъ отъ кораблей дѣдался больше и больше, и я удивлялся, какъ искусно эти больщія суда проходятъ одно мимо другого, не сталкиваясь между собою. Тутъ кланяешься при встрѣчѣ людамъ съ серьезно привѣтливымъ лицомъ, которыхъ никогда не видѣлъ и, быть-можетъ, никогда тоже не увидишь больше, ѣдешь такъ близко, что можно протянуть руку, чтобы поздороваться и проститься въ одно и то же время. Сердце бьется при видѣ столькихъ вздымающихся парусовъ, и что-то чудное происходить въ немъ, когда съ берега^ доносятся смутный шумъ, отдаленная плясовая музыка и*глухой говоръ матросовъ. Но въ бѣломъ саванѣ вечерняго тумана мало-по-малу. исчезаютъ контуры нредметовъ, и глазъ видитт* только лѣсъ длинцыхъ и обна-женныхъ мачтъ.
Желтый чедовѣкъ все еще стоялъ подлѣ меня и задумчиво смотрѣлъ въ вышину, какъ будто отыскивалъ въ не-'бесномъ туманѣ блѣдныя звѣзды. Не спуская глазъ съ вышины, онъ положилъ руку ко мнѣ на цлечо и такимъ то-номъ, какъ будто тайныя мысли невольно дѣлались словами, сказалъ: «Свобода и равенство! Нѣтъ ихъ здѣсь внизу, нѣтъ ихъ и тамъ наверху! И тамъ звѣзды неравны между со-боы, одна больше и свѣтлѣе, чѣмъ другая; ни одна не идетъ свободно, всѣ повинуются предписаннымъ желѣзнымъ
зако-намъ. Свободы нѣтъ ни наверху, ни внизу!»