ННВѴІ'
— 531 —
белпкій челопѣкѣ т ту пору, когда бы.ть ещо малсйькпмъ мальчикомъ!
Когда мы вотлй иа Ремерборгъ, Бёрно хотѣлъ ввести меня іпэ старый императорскій дворец ь и показать мнѣ тамъ золотую буллу,
— Я еще никогда но видалъ ел,—скалалъ онъ со вздо-хоагь:—а между тѣмъ съ самаго ді.тства питалъ тайное стремдѳше къ этой золотой буллѣ. Ребопкомъ, я составлять себѣ о ней самоо причудливое иопятіе и' считалъ ее коровой съ золотыми рогами; иотомъ я вообразнлъ себѣ* что она—теленокъ, и только сдѣлавшиоь болмппмъ мальчикомъ, узналъ правду — именно, что она кусокъ старой кожи, никуда негодный кусокъ пергамента, на которомъ написано, какъ ймператоръ и Имперіи взаимно продали другъ друга. Нѣтъ, лучше не будемъ смотрѣть на этотъ жалкій коитрактъ, йорубившій Гернанію; я хочу умереть, не увпдЬвъ золотой буллы.
Здѣсь я также пропускаю нѣкоторыя горькіп замЪчанія. Была тема, которую стоило только тронуть, чтобъ вызвать наружу самыя бурныя и болѣзпенныя мысли, бродивіиія въ душѣ Ббрпе; эта тема была Гермапія и Политическое со-стояніѳ нѣмецкаго народа. Ббрно былъ патріотъ отъ головы до пятогь, и отечество составляло пред меть всей любви его.
Въ тотъ же самый вѳчеръ мы снова проходили по еврейской улнцѣ, и разгойоръ снова зашелъ объ обитателяхъ ей; теперь ключъ Бёрневскаго ума билъ тѣмъ веселѣе, что н ©та улица, представлявшая днемь такой мрачный видъ, была весьма радостно иллюминована, и дЬти Израиля, какъ обі-ясиилъ мнѣ мой чичероне, праздновали въ этотъ вечеръ свой веселый праздникъ лампад ь. Праздникъ этотъ былъ учреждена въ вѣчноо воспомипаніо иобѣды, которую Маккавеи такъ горойски одержали надъ царемъ сирійскиѵгь.
— Видите ли,—сказалъ Берпо: —ого- 18-е октября ев-реовъ, съ тою разницею, что этому маккавейскому 18 октября уже двѣ тысячи лѣтъ, и Оно до сихъ поръ празднуется, тогда какъ лейнцигскоѳ 18-е октября но прожило еще пятнадцати лѣтъ и уже совсѣмъ забьгго. Шмцамъ следовало бы ходить въ школу къ старой мадамъ Ротшильдъ, чтобы учиться у пей иатріотизму. Видите этотъ малсиькій домъ: въ немъ живетъ эта старуха, Летиція, родившая столькнхъ финансовыхъ Бонаиартовъ, великая мать всѣхъ займовъ, которая, однако, несмотря иа всемірное господство своихъ царственны хъ сыновей, но хочеть покинуть свой
31*