дпо, такъ порой и изъ глубипы души моей всплываютъ чуд-іше цвЬты, и благоухаютъ, в блеіцутъ, и снова исчезаютъ»; тутъ создавались и восторженные гимны морю, и необычайпо-енльныя картины бури, и пѣспи любви, въ которыхъ, говорилъ поэтъ о сходствѣ междуг его сердцсмъ .изтимъ пеобъятпымъ мо-ремъ съ раскинувшимся надъ нимъ леобъятнымъ ыебомъ, и звуки міровой скорби юноши, который, стоя па пустыниѳмъ берегу, съ тревогой въ груди, съ сомнѣньемъ въ голосѣ, мрачно говорить волнамъ: «О, разрѣшитеі мнѣ, волны, загадку жизни— древнюю, полную муки загадку!......» И многое еще, или находившееся въ непосредственной связи съ окружавшею поэта природою, или выражавшее Другія влсчатіѣнія, Другія чувства, Другія мысли — только все на фопѣ этого моря, этого пеба, этой грандіозной пустыни... •
Пребываніе поэта въ такой обстановкѣ было, однако, недолговременное; она очень скоро емѣнидась ненавистнымъ для него Гамбѵргомъ. Сюда поѣхалъ онъ, чтобы вступить па «практическую» житейскую дорогу, которая все продолжала ему казаться необходимою для его суіцествовапія, здѣсь проводить онъ день за днемъ, мѣсяцъ за Мѣсяцемъ; несмотря па ненавистную ему гамбургскую обстановку вообще и па непріятности, которыя, судя по -крайней мѣрѣ по его же письмаМъ, окружали его лично со всѣхъ сторопъ и состояли все въ томъ же «лроклятомъ» денежномъ вопросѣ. Благодаря этому-то послѣднему,. онъ и сидѣлъ въ гамбургской грязи —■ вслѣдствіе чего мы относимся довольно холодно къ тѣмъ жало-бамъ и іерсмкдамъ,і которыми наполнены относящіяся именно къ этому времени письма его: нельзя намъ скорбѣть, когда такой человѣкъ, какъ Гейне, въ самомъ расцвѣтѣ своего таланта, переносить разныя униженія, играетъ плачевную роль нуждаю-іцагоея просителя, несмотря на выказываемую гордость, сердится и стонетъ — вмѣсто того, чтобы съ дѣйствптельною гордостью, дѣйствительнымъ, а не словеснымъ только и ппсьменнъімъ пре-зрѣніемъ кипуть все это и уйти, и жить хоть кое-какъ, хоть въ нуадѣ, но собственными ресурсами, ресурсами своего ума,
своего геніальнаго таланта, своихъ зианій. Если скорбимъ мы