— "621 —
ньія лошади обдаютъ сверху до низу грязью мое розово-красное трико... Да, къ моему собственному изумленію, я весь одѣтъ въ розово-красное трико, въ такъ-называемое платье тѣлеснаго цвѣта, потому что осеннее время, да и климатъ не позволяютъ ходить совершенно голымъ, какъ это дѣлалось въ Греціи, при Ѳермопилахъ, гдѣ царь Лео-нидъ и его триста спартанцевъ, наканунѣ битвы, танцовали совершенно голые, увѣнчавъ головы цвѣтами... Именно такъ, какъ Леонйдъ на картинѣ Давида» одѣтъ я въ то время, когда я въ грёзахъ моихъ сижу на тумбочкѣ улицы Лафиттъ, гдѣ проклятый кучеръ господина Агуадо обдаетъ грязью мое трико... Эта каналья кучеръ пачкаетъ даже мой цвѣточный вѣнокъ, прекрасный вѣнокъ, который я ношу на головѣ, но который, меаду нами будь сказано, уже порядочно высохъ и не имѣетъ больше никакого запаха... Ахъ, эти цвѣтііі были свѣжи и радостны въ то время, когда я увѣнчалъ себя ими, думая, что на слѣдующій день мнѣ придется участвовать въ битвѣ, въ священной смертельной битвѣ за отечество. Это время давно уже прошло, съ досадою и въ бездѣйствіи сижу я на углу улицы Лафиттъ и жадно ожидаю битвы, а между тѣмъ цвѣты на моей головѣ вянуть, да и самые волосы покрываются сѣдиною, и сердце заболѣваетъ въ груди... Господи! Какъ долго тянется время въ такомъ праздномъ ожиданіи... а тутъ еще я начинаю приходить въ уныніе... Я вижу, какъ люди, проходящіе мимо, съ состраданіемъ смотрятъ на меня и шепчутъ другъ другу: «бѣдный безумецъ!»
Какъ ночныя грёзы издѣваются надъ моими дневными мыслями, точно такъ же иногда случается, что эти дневныя мысли погашаются надъ безумными ночными грёзами—и онѣ правы, потому что во снѣ я часто дѣйствую, какъ на-стоящій болванъ. Недавно мнѣ снилось, что я совершилъ большое путешествіе по всей Европѣ, только не въ эки-пажѣ, а на превосходномъ кораблѣ. Это было очень удобно, когда на дорогѣ попадались рѣка или море. Но это случалось рѣдко, а обыкновенно мнѣ приходилось ѣздить по сушѣ, чтб представляло болынія затрудненія, такъ какъ я былъ принужденъ перетаскивать свой корабль черезъ широкія равнины, лѣсныя тропинки, трясины и даже высокія горы, пока опять достигалъ рѣки иди моря, гдѣ могъ свободно плавать. Но обыкновенно, какъ я только-что сказалъ, мнѣ приходилось тащить мой корабль, чтб стоило мнѣ большой
потери времени и немаловажныхъ усилій, такъ что отъ