Страница:Heine-Volume-1.pdf/629

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница не была вычитана

\

— 029 —

своей книгѣ сдавить абсолютизму то причина заключаюсь не только въ томъ, что эуо былъ простой оборотъ рѣчи, лытавшійся выкинуть самую отчаянную штуку, и не въ томъ также, что авторъ, какъ онъ говорить, политически чисть сердцемъ; нѣтъ, онъ ноступилъ такимъ образомъ потому, что хотЬлъ сохранить во рту чистый и пріятный вкусъ, а въ тотъ день, когда писалъ эти строки, вѣроятно, видѣлъ какого-нибудь нѣмецкаго либерала поѣдавшимъ колбасу съ капустой.

«И какъ можно вѣрить тому, кто самъ ни во что не вѣригь?.. Изнѣженный Гейне, при своей сибаритской на-турѣ, можетъ проснуться отъ паденія на него цвѣточнаго листка; какъ же могъ онъ спокойно спать на свободѣ, которая такъ жестка и сучковата? Пусть же онъ и остается въ отдаленіи отъ нея. Кого утомляетъ малѣйшая неровность дороги, кто сбивается съ толку отъ малѣйшаго противорѣчія, тотъ пусть не ходить, не думаетъ, ложится въ постель и закрываете глаза. Гдѣ такая правда, въ которой не было бы хоть небольшой доли лжи? Гдѣ такая красота, которая не имѣетъ своихъ пятенъ? Гдѣ такая возвышенная вещь, ря-домъ съ которой не стоить смѣшное? Природа сочиняетъ рѣдко, а стиховъ не пишетъ никогда; кому не нравится ея проза и безриѳменность, тотъ пусть обращается къ поэзіи. Природа управляотъ по-республикалски, она представляетъ каждой вещи дѣйствовать, какъ угодно, до тѣхъ поръ, пока злодѣяніе созрѣетъ, и уже иослѣ этого наказываетъ. У кого слабые нервы и кто боится опасностей, тотъ пусть служить искусству, абсолютному искусству, которое вычеркиваетъ каждую грубую мысль прежде, чѣмъ она сдѣлается фактомъ, и оттачиваетъ каждое дѣйствіе до тѣхъ поръ, пока оно сдѣлается слишкомъ тонкимъ для того, чтобы быть зло-дѣяніемъ.

«Гейне имѣетъ въ моихъ глазахъ такое огромное достоинство, что, какъ бы онъ ни высоко цѣнилъ себя, я не всегда найду эту оцѣнку чрезмѣрною. Поэтому я упрекаю его не въ этой чрезмѣрности, а въ томъ, что вообще онъ слишкомъ цѣнитъ дѣятельность отдѣлыіыхъ людей, хотя въ его собственной книгѣ ясно и прекрасно доказано, что нынче отдѣльныя личности уже ничего не значатъ, что даже Руссо и Вольтеръ не имѣли бы теперь никакого значепія, потому что теперь дѣйствуютъ хоры, а лица только говорятъ. Но что мы такое, когда насъ много? Ничто иное, какъ

герольды народа. Когда мы громко и внятно возвѣщаемъ то,