— 120 —
пышность и великшѣпіе. Имъ не были видны чувства, по-трясавшія французскій народъ до самой сокровенной глубины его сердца. Но это не были чувства солдатскаго че-столгобія и солдатской гордости; побѣдоноснаго императора сопровождали не то ликованіе преторіанцеръ, не та шумная жажда славы и грабежа, о которыхъ еще помнить Гер-манія, бывшая свидѣтельниДей всего этого во время Имперіи. Съ тЬхъ поръ старые завоеватели умерли, и теперь на погребеніе сошлось совершенно новое поколѣніе, и если не съ жгучимъ гнѣвомъ, то, конечно, съ благочестивою тоскою смотрѣло оно на этотъ золотой катафалкъ, подъ которымъ какъ бы лежали въ гробу всѣ радости, страданія, славныя ошибки, разбитая надежды ихъ отцовъ, вен настоящая душа ихъ отцовъ! Тутъ было больше нѣмыхъ слезъ, чѣмъ громкихъ воплей. И притомъ, все это зрѣлище было такъ баснословно, такъ сказачно, что люди едва, вѣрили своимъ глазамъ, думали, что грезятъ. Потому что этомъ Наполеонъ Бонапарте, котораго ,теперь опускали въ землю, для ны-нѣншяго покодѣнія уже давно перешелъ въ область пре-данія, къ тѣнямъ Александра Македонскаго и Карла Ве-ликаго—и вотъ теперь вдругъ, въ холодное зимнее утро, онъ снова появляется между нами, живыми, въ золотой побѣдоносной колесницѣ, призрачно двигающейся въ сѣдомъ утреннемъ туманѣ.
Но этотъ тумань чудесно разсѣялся, какъ только похоронное шествіе достигло Елисейскихъ Полей. Тутъ солнце «другъ выглянуло изъ мрачныхъ облаковъ, и въ послѣдній разъ поцѣловало своего любимца, и пролило розовые лучи на императорскихъ орловъ, несомыхъ впереди гроба, и какъ будто съ кроткимъ состраданіемъ озарило бѣдные, жалкіе остатки тѣхъ легіоновъ, которые нѣкогда скорымъ шагомъ завоевали міръ, а теперь ковыляли за похоронной колесницей въ изношенныхъ мундирахъ, съ разелаблен-ными членами и съ устарѣлыми движеніями. Между нами будь сказано, эти инвалиды великой арміи имѣли видъ карикатурь, сатиры на славу, римской насмѣшливой пѣсни на умершаго тріумфатора!
Муза исторіи занесла это погребеніе въ свои лѣтописи, какъ особенную достопримѣчательность; но для настоящего времени это событіе менѣе важно и доказываетъ только, что духъ солдатчины во французскихъ сердцахъ совсѣмъ не такъ процвѣтаетъ, какъ доказываютъ это разные
крикуны ио сір. сторону. Рейна и какъ болтаетъ въ подражаніе