Страница:Heine-Volume-2.pdf/212

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница не была вычитана

— 212 — •

друзья, иногда дующіеся на насъ, приписываютъ намъ такую силу, какой мы въ дѣйствительности не имѣетъ.

XIII.

Парижъ, 20 марта 1813.

Скуку, которую испускаетъ изъ себя классическая тра-гедія французовъ, никто не понималъ лучше той добродушной буржуазіи времени Людовика ХІѵ, которая говорила своимъ дѣтямъ: «Не завидуйте дворянству и прощайте ему его въісокомѣріе; вѣдь ему приходится, въ видѣ кары небесной, каждый вечеръ скучать до смерти въ ТЬёаіге Ггапдаіз». Старый режимъ поконченъ, и скигіетръ пере-шелъ въ руки буржуазіи, но эти новые властители тожо должны искупить очень много грѣховъ, и гнѣвъ боговъ по-ражаетъ ихъ еще сквернѣе, чѣмъ ихъ предшественниковъ во власти: мало того, что мадмуазель Рашель дотчуетъ ихъ каждый вечеръ гнилыми дрождями древняго соннаго напитка, имъ суждено теперь еще глотать отброски нашей романтической кухни, переложенную въ стихи кислую капусту, «Бургграфовъ» Виктора Гюго! Я не хочу потратить ни одного слова насчеть достоинства этой непереваримой фабрикаціи, выступающей со всевозможными претензіями, особенно съ историческими, хотя всѣ свѣдѣній Виктора Гюго о времени и мѣстѣ, когда и гдѣ разыгрывается его драма, почерпнуты исключительно изъ французскаго перевода сочиненія Шрейбера «ІІапсІЪисІі Гиг КЬеіпгеізепіе». Действительно ли этотъ человѣкъ, дерзнувшій въ прошломъ году сказать въ публичномъ засѣданіи Академіи, что нѣ* мецкому генію иришелъ конецъ (1а репзёе аііетапсіе еві гепігёе йапз ГотЬге), этотъ величайшій орелъ поэзіи — дѣйстйительно ли онъ па этотъ разъ такъ всемогущественно взлетѣлъ выше своихъ современниковъ-нисателей? Нисколько. Его произведете не свидѣтельствуетъ ни о ноэтическомъ богатствѣ, ни о гармоніи, ни о вдохяовеніи, ни о свободѣ духа; въ немъ нѣтъ ни одной искры геніаль-ности, а напротивъ того, все ничто иное, какъ напыщенная неестественность и пестрая декламація. Угловатыя деревянный куклы, на которыхъ нагромождена безвкусная мишура и которыя приводятся въ движеніе замѣтною проволокой, плачевная кукольная комедія, грубое, судорожное обезьяничанье жизни, до послѣднее крайности фальшивая страстность. Нѣтъ для меня ничего фатальнѣе этой Гю-говской страстности, которая такъ пламенно мечется во