— 329 — •
сочиненій, только недавно появившіяся въ печати, какъ, напримѣръ, мемуары Королины Пихлеръ, письма г-жи Варн-гагенъ и Беттины Арнимъ, а также свидѣтельства Эккер-мана, забавно рисуютъ, какихъ треволненій надѣлала у насъ султанша мысли въ то время, когда султанъ матеріи уже успѣлъ доставить довольно всякихъ. Это былъ умственный военный постой, обрушившійся прежде всего на ученыхъ. Тѣ изъ литераторовъ, которыми эта превосходная женщина осталась особенно довольна, и которые лично ей понравились формою лица или цвѣтомъ глазъ, могли на-дѣяться на почетный отзывъ, какъ бы на орденъ Почет-наго Легіона, въ ея книгѣ «Бе ГАИета^пе». Эта книга производить на меня всегда столько же комическое, сколько досадливое виечатлЬніе. Я вижу въ ней страстную женщину во всей ея неугомонности, вижу, какъ этотъ ураганъ въ юбкѣ несется по нашей спокойной Германіи, какъ она всюду восторженно восклицаетъ: «Какой живительной тишиной вѣетъ здѣсь на меня!» Ей стало жарко во Франціи, и она пріѣхала въ Германію освѣжиться. Цѣломудренное дыханіе напіихъ поэтовъ такъ усладило ея горячую, пламенную грудь! Она смотрѣла на нашихъ философовъ, какъ на различные сорта мороженаго, и проглатывала Канта, какъ ванильный шербетъ, Фихте, какъ фисташковый, Шеллинга, какъ«арлекинъ».—«О, какъ хорошо и прохладно въ ва-шихъ лѣсахъ!—постоянно восклицала она:—какой сладостный запахъ фіалокъ! Какъ мирно чирикаютъ чижики въ своихъ нѣмецкихъ гнѣздышкахъ! Вы хорошій, добродѣ-тельный народъ, и пе имѣете еще никакого понятія о той испорченности нравовъ, которая царить у насъ въ гие йи Вас».
Добрѣйшая дама видѣла у насъ только то, чтб ей угодно было видЬть: туманную страну духовъ, гдѣ люди, лишенные тЬла, олицетвореніе добродѣтели, разгуливаютъ по снЬж-нымъ полянамъ и разговариваютъ только о морали и мета-физикѣ! Она видѣіа у насъ всюду только то, чтб хотѣла видЬть, и слышала только то, чтб хотѣла слышать, и потомъ пересказать; и при всемъ томъ она все-таки слышала очень мало, и никогда ничего истиннаго, отчасти оттого, что все время говорила сама, а отчасти также и оттого, что, бесѣдуя съ нашими скромными учеными, приводила ихъ въ смущеніе и озадачивала ихъ своими рѣзко неожиданными вопросами. «Что такое духъ?»—сказала она
за-стѣнчивому профессору Бутервеку, кладя свою мясистую