— 444 —
Соломонъ Премудрый втайнѣ поклонялся ей, а Байронъ прославилъ ее въ своемъ Фаустѣ, котораго онъ назвалъ «Манфредомъ». Въ кукольной комедіи, изданной Зимрокомъ, тшига, соблазняющая Фауста, названа «Сіаѵіз АзЬагіі йѳ тадіса».
Въ пьесѣ, о которой я пачалъ говорить, докторъ Фаустъ, прежде чѣмъ прибѣгнуть къ адскому заклинанію, жалуется, что онъ такъ бѣденъ, что долженъ вѣчно бѣгать пѣшкомъ, и что даже коровница не цѣлуетъ его; поэтому онъ хочетъ отдаться дьяволу, чтобы добыть себѣ лошадь и прекрасную принцессу. Вызванный дьяволъ является сначала въ видѣ трязныхъ животныхъ — свиньи, быка, обезьяны, но Фаустъ всякій разъ прогоняешь его словами: «Ты долженъ быть •страшпѣе, чтобъ испугать меня». Тогда дьяволъ является въ видѣ рыкающаго льва, диаегепз ^иет йеѵогаі; но и это недостаточно ужасно для неустрашимаго чернокнижника; лѳвъ, поджавъ хвостъ, уходить за кулисы, и возвращается оттуда въ видѣ колоссальнаго змѣя. «Ты все-таки еще недовольно страшенъ и ужасенъ»,—говорить Фаустъ, Дьяволъ •снова со стыдомъ удаляется и вскорѣ опять появляется въ образѣ человѣка, удивительной красоты и завернутаго въ красный илащъ. Фаустъ выражаетъ ему свое изумленіе, на что красный плащъ отвѣчаетъ: «Нѣтъ ничего страшнѣе, ничего ужаснѣе человѣка; въ немъ и хрюкаетъ, и реветь, и блеетъ, и шипитъ натура всѣхъ остальных!» животныхъ; онъ грязенъ, какъ свинья, грубъ, какъ быкъ, смѣшонъ, какъ обезьяна, свирѣпъ, какъ левъ, ядовитъ, какъ зміія—онъ вмѣ-•стилище свойствъ всего животнаго рода».
Немало поразило меня странное сходство этой старой га-рады въ кукольной комедіи съ однимъ изъ осиовныхъ на-чалъ новѣйшей натуръ-философіи, особенно тѣмь, которое развиваетъ Окенъ. По заключенін договора, Астаротъ предлагаешь Фаусту несколько женщинъ, красоту которыхъ онъ ему восхваляешь, напримѣръ, Юдиоь.—«Не хочу женщину-головорѣза»,—отвЬчаетъ Фаустъ.—«Не желаешь ли Клеопатру?»—вопрошаешь его духъ. —«Не хочу и той, — говорить Фаустъ:—она слишкомъ расточительна, слишкомъ мотаетъ и ■сумѣла разорить далее богатаго Антоиія; она ѣстъ жемчугъ».— «Ну, въ такомъ случаѣ,—продолжаешь, улыбаясь, лукавый:— рекомендую тебѣ прекрасную спартанскую Елену; съ этой особой,—и],ибавляетъ онъ иронически:—ты можешь разговаг ривать по-гречески». Ученый докторъ восхищенъ этимъ
лредложеніемъ, и теперь /гребуетъ отъ демона для себя тѣ-'