—- 171 —
мощна. Живописцы пишутъ теперь каждый по-своему, и самъ отъ себя, капризы дня, фантазія богача или же своего собственная празднаго сердца даютъ ему сюжетъ, палитра снабжена самыми яркими красками, а полотно терпитъ все! Кромѣ того, дурно понятый романтизмъ проникъ тецерь въ мастерскія французскихъ художниковъ, и каждый, слѣдуя главному своему принципу, старается писать не такъ, какъ другіе, или, выражаясь языкомъ моды, проявить свою инди-. видуальность. Какія, благодаря этому, выходятъ иногда картины—можно себѣ легко представить!
Но все-таки, обладая здравымъ смысломъ, французы всегда видѣли, въ чемъ уродливость, легко отличали настоящую оригинальность и въ этомъ пестромъ океанѣ картинъ умѣли отыскать настоящіе перлы. Художники, о чьихъ про-изведеніяхъ больше всѣхъ говорили и которыхъ больше всѣхъ хвалили, были: Ари Шефферъ, Ораеъ Берне, Делакруа, -Декамъ, Лессоръ, Шнетцъ, ■ Деларошъ и Роберъ. Я могу, следовательно, ограничиться тѣмъ," что нередамъ общественное мнѣніе. Оно мало отличается отъ моего собственнаго. О • достоинствахъ или недостаткахъ технйческихъ' я буду говорить возможно меньше. Да это было бы совершенно безполезно, потому что картины на выставкѣ не остаются навсегда, и еще безполезнѣе для нѣмца, къ которому -сообщеніе адресовано, такъ какъ онъ ихъ никогда не видалъ. Для послѣдниіъ могутъ быть пріятяы только ука-занія на смыслъ и значеніе картинъ. Въ качествѣ добро-совѣстнаго докладчика начну я съ произведеній
АРИ ШЕФФЕРА.
Въ первый мѣсяцъ выставки «Фаустъ и Маргарита» этого художника обращали на себя общее вниманіе, потому что лучшія картины Робера и Делароша были выставлены уже позже. Кромѣ того, всякій, кто увидитъ картины Шеффера въ первый разъ,' тотчасъ же будетъ пораженъ его манерой, выражающейся особенно въ колоритѣ. Его враги острятъ, что онъ пигаетъ только нюхательнымъ та-бакомъ и зеленымъ мыломъ. Я не знаю, насколько они неправы. Его темныя тѣни нерѣдко слишкомъ сильны и не достигаютъ желаемаго художникомъ Рембрандтовскаго эффекта. У его фигуръ большею частью тотъ фатальный цвѣтъ лица, который непріятнѣйшимъ образомъ поражаетъ насъ въ нашей собственной фйзіономіи, когда мы видимъ
ее поутру, въ дорогѣ, послѣ безсонной ночи, при дурномъ