— 48 —•
яссніе христіанъ, для употрѳбденія ихъ прртивъ обвинсн-ныхъ евреевъ, потому что обѣ секты равно ненавистны ему, онъ смотритъ на тѣхъ и друщхъ, какъ на собакъ, онъ н называете» ихъ этимъ почетнымъ именемъ и, конечно, радуется, когда христіанпнъ-гяуръ даетъ ему случай наругаться съ нѣкоторымъ видомъ законности надъ гяуромъ-жидомъ. Подождите, пусть только пашѣ покажется выгод-нымъ, и пусть въ это время онъ уже не будетъ бояться вооруженнаго вліянія евронейцевъ—онъ отдастъ предпочте-ніе и ббрѣзанйой собакѣ, и тогда она станетъ обвинять йашихъ христіанскихъ братьевъ Богъ вѣсть въ чемъ... Сегодня наковальня, завтра молоть!
Но друга человѣчества такія вещи всегда будутъ огорчать до глубины души. Явленія подобнаго рода—несчастіе, иослѣдствія котораго неисчислимы. Фанатизмъ—прилипчивая болѣзнь, которая распространяется въ самыхъ разнообразныхъ формахъ и, наконецъ, начнетъ неистовствовать про-тивъ всѣхъ насъ. Французскій консулъ въ Дамаскѣ, графъ Ратти-Мантонъ, сдѣлалъ вещи, вызвавшія здѣсь общій крикъ ужаса. Это онъ привилъ къ востоку суевѣріе запада и рас-пространилъ между чернью Дамаска сочиненіе, въ которомъ евреи обвинялись въ убіеніи христіанъ. Это, дышащее ненавистью, сочиненіе, которое графъ Мантонъ получилъ, съ дѣлью распространенія, отъ своихъ друзей изъ среды духовенства, заимствовано изъ «ВіЫіоіЬеса рготріа а Еисіо Геггагіо», и въ немъ совершенно оііредѣлительно утверждается, что евреи употребляли христіанскую кровь для лразднованія своей Пасхи. Благородный графъ поостерегся повторить соединенную съ этимъ средневѣковую легенду, будто евреи, для той же дѣли, крали и освященныя просфоры и кололи ихъ булавками до тѣхъ поръ, пока изъ нихъ начинала идти кровь — злодѣяніе, обнаруженное въ средніе вѣка не только клятвенными показаніями очевид-цевъ, но и тѣмъ обстоятельствомъ, что надъ еврейскимъ домомъ, въ которомъ было произведено такое поруганіе надъ одною изъ этихъ украденныхъ просфоръ распространилось яркое сіяніе. Нѣтъ, невѣрные, магометане, никогда не по-вѣрили бы этому, и графъ Мантонъ должеаъ былъ, въ инте-ресѣ своей мйссіи, прибѣгнуть къ менѣе баснословнымъ разсказамъ. Я говорю, въ интересѣ своей миссіи, и представляю эти слова на самое широкое обдумываніё. Г. графъ только недавно въ Дамаскѣ; еще шесть мѣсяцевъ тому
на-задъ его видѣли здѣсь въ Парижѣ, мастерской всѣхъ про-