Страница:Heine-Volume-2.pdf/517

ожидаютъ съ его стороны какого-нибудь сильнаго паиадѳ-ііія, чтобы оказать фактическое сопротивленіе. Поэтому новое возмущеніе не можетъ вспыхнуть въ Парижѣ безъ особеннаго желанія правительства, ко. ^рое должно само подать поводъ къ этому какою-нибудь значительною глупостью. Если возмущсніе удастся, Франція тотчасъ же будетъ объявлена республикой, и революция охватить всю Европу, старыя учрежденія которой если не совсѣмъ разрушатся, то, по крайней мѣрѣ, сильно пошатнутся. Не удастся воз-станіе—зд'Уь начнется неслыханно страшная реакція, которой затѣмъ сосѣднія страны начнутъ подражать съ обычною неловкостью и которая тоже повлечетъ за собою многія перемѣны въ сущсствуюіцемъ иорядкѣ вещей. Во всякомъ случаѣ, спокойствію Европы грозип» опасность отъ всего необыкновенная, что здѣшнее правительство предприметъ противъ интересовъ революцш, отъ каждой враждебной мѣры, которую оно направить противъ революціонныхъ иартій. А такъ какъ воля здѣшняго правительства есть исключительно воля короля, то грудь Людовика Филиппа— настоящій ящикъ Пандоры, заключающій въ себѣ всѣ бѣд-ствія, которыя могутъ когда-нибудь распространиться но землѣ. Къ сожалѣнію, невозможно на лнцѣ короля прочитать мысли его сердца, потому что въ искусствѣ притворяться младшая линія, повидимому, такая же мастерица, какъ и старшая. Ни Одинъ актеръ на свѣтѣ не можетъ сравниться съ нашимъ буржуа-королемъ въ умѣньѣ владѣть лицомъ, ни Одинъ не играетъ такъ мастерски своей роли. Онъ, можетъ-быть, Одинъ изъ искуснѣйшихъ, умнѣйшихъ и мужественнѣйиіихъ людей Франціи; а между тѣмъ, когда дѣло шло о томъ, чтобы завладѣть короной, онъ сумѣлъ придать себѣ самый безвредный, мѣіцанскій, робкій видъ, и люди, безъ церемоніи иосадивіиіе его на 'троиъ, думали, конечно, что могутъ еще безцеремоннѣе спустить его оттуда. На этотъ разъ монархія сыграла пдіотическую роль Брута. Поэтому французы должны смѣяться не надъ Людовикомъ Филиипомъ, а надъ самими собою, когда они смотрятъ на карикатуры, на которыхъ король изображенъ въ своей бѣлой войлочной шляпѣ и съ болынимъ дождевымь зонти-комъ. И шляпа, и зонтикъ были но что иное, какъ бута-форскія вещи, и точно такъ же, какъ знаменитый роідпёез <1е таіп, составляли принадлежность его роли. Историкъ дастъ ему нѣкогда свидѣтельство, что онъ хорошо

испол-нилъ эту роль; созианіе этого можегь утѣшить его въ са-