— 110 --
Между двумя и тремя часйми похоронная процессія Перье проходила по бульварамъ; въ половинѣ восьмого, когда я снова вышелъ на улицу послѣ обЬда, я встрѣтилъ солдатъ и кареты, воавращавшіяся съ кладбища. Теперь кареты катились быстро и весело; трауръ былъ снять съ трехцвѣт-наго знамени; это знамя и латй кирасиръ блестѣли въ самыхъ веселыхъ солнечныхъ лучахъ, красные трубачи, труся рысью на своихъ бѣлыхъ лошадяхъ, весело играли Марсельезу; народъ, пестро разряженный и смѣющійс^, бѣжалъ въ театры; небо, передъ тѣмъ долгое время покрытое тучами, было теперь такое мило голубое, такое лучезарно ароматическое; деревья блестѣли такою радостною зеленью; холера и Казимиръ Перье были забыты, и царила весна.
Итакъ, гЬло погребено, по система еще жива. Или дѣй-ствительно правда, что эта система—изобрѣтеніе не Перье, а короля? Некоторые филипписты впервыо высказали это мнѣніе, чтобы возбудить довѣріе къ самостоятельной силѣ короля; чтобы не подумали, что онъ безпомощно стоить около могилы своего запцггника; чтобы не сомневались въ томъ, что система, господствовавшая доселѣ, не поколеблется. Многіе враги короля ухватились теперь за это мнѣніе; ішъ какъ нельзя болѣе на руку, что начало этой непопулярной системы относить ко времени раньше 13 марта и приписываюсь ее высочайшему автору, на котораго такимъ обра-зомъ падаетъ высочайшая ответственность. Друзья и враги соединяются здѣсь подчасъ, чтобы искажать прайду. Они или обрубаютъ ей ноги, или вытягиваютъ ее въ длину настолько, что она становится тонкой, какъ ложь. Партійный дѵхъ—Прокрустъ, на ложѣ котораго правдѣ лежать очень неудобно. Я не думаю, чтобы такт»-называемой- системѣ 13 марта Порьо принесъ въ вйдѣ жертвеннаго дара только свое честное имя, а чтобы настоящимъ ея отцомъ былъ Людовикъ Филипп ь. Можетъ-быть, онъ отрицаетъ свои отцов-скія отношенія къ этому опасному чаду такъ жо, какъ тотъ мужичокъ, который наивно прибавлялъ: «Маіэ роиг йіге 1а ѵегііё, іе п'у аі рав пиі». Всѣ оскорбленія, какія Франціи пришлось ирстерпѣть до сихъ поръ, засчитываются теперь королю. Послѣдній пинокъ, который больной левъ получилъ еще недавно въ Римѣ отъ ослицы Господней, нестерпимѣй-ишмъ образомъ раздражаетъ французовъ. Однако, къ Людовику Филиппу несправедливы; онъ неохотно оставлястъ оскорбленіе безяаказавнымъ и радъ былъ бы драться, только
не со всякимъ; напримѣръ, онъ неохотно сталъ бы драться