— 116 --
Я, когда былъ въ Англіи, надо многимъ смѣялся, но всего искрениѣе надъ лордомъ-мэромъ, этимъ собственно бурго-мистромъ Лондона, который сохранился во всемъ величіи своего парика и своемъ цеховомъ достоинствѣ, какъ развалина средневѣкового общиннаго устройства. Я видѣлъ его въ компаніи его альдермэновъ; это величаво держащіе себя представители мѣщанскаго общества, почтенные портные и перчаточники, большею частью толстые торговцы, съ красными бифштексными лицами, портерныя кружки во плоти, но трезвые и очень богатые, благодаря своему трудолюбію и бережливости, такъ даже, что многіе изъ нихъ, какъ меня увѣряли, имѣютъ въ англійскомъ банкѣ болѣе мил-ліона фунтовъ стерлинговъ. Англійскій банкъ—огромное зданіе въ улицѣ ТЪгеай пеейіе-зігееі, и если бы въ Англіи вспыхнула революція, то банкъ очутился бы въ величайшей опасности, и богатые граждане Лондона могли бы потерять все свое состояніе и въ теченіе одного часа сдѣлаться нищими. Тѣмъ не менѣѳ, когда король Вильгельмъ измѣнилъ своему слову, и свободѣ Англіи грозила опасность, тогда лордъ-мэръ Лондона надѣлъ свой большой парикъ, и пустился въ путь со своими толстыми альдермэнами, и при этомъ у нихъ былъ такой бодро-увѣренный, служебно-сно-койный видъ, какъ будто они шли на торжественный обѣдъ въ Гильдголлѣ; шли они, однако, въ палату общинъ, и выразили тамъ самый рѣшительный протестъ противъ новаго правленія, и заявляли, что пойдутъ наперекоръ королю, если онъ не измѣнитъ его, и готовы скорѣе вызвать рево-люцію и Имъ поставить на карту жизнь и имущество, чѣмъ допустить гибель англійской свободы. Удивительные чудаки эти англичане!
Я никогда не забуду одного человѣка, котораго видѣлъ по лѣвую руку оратора въ апглійской нижней палатѣ, потому что никогда еще ни Одинъ человѣкъ не производилъ на меня такого непріятнаго впечатлѣнія. Онъ и теперь за-сѣдаетъ тамъ. Это коренастая плотная фигура съ большой четырехугольной головой, покрытой непріятно взъерошенными, рыжеватыми волосами. Широкоскулое, очень и очень румяное лицо ординарно привильно, вульгарно; сухіе дешевые глаза; скудно отмѣренный носъ, отдѣленный длиннымъ пространствомъ отъ рта, который не можетъ произнести трехъ словъ, чтобы между ними не попала какая-нибудь цифра, или по крайней мѣрѣ не было рѣчи о деньгахъ.
На всемъ его существѣ лежитъ что-то скряжническое, ска-