— 136 —
пусть его высѣкутъ на базарной площади самымъ прекрас-нымъ размѣромъ и пусть раскаленнымъ желѣзомъ выжгутъ у него на плечѣ этотъ размѣръ. Если же онъ станетъ , утверждать, что протѣснился къ особѣ молодого принца только для того, чтобы прослыть за умнагсГ и остроумнаго чело-вѣка, и если при этомъ у него толстое брюхо, какъ у сэра Джона, то пусть его посадятъ просто въ смирительный домъ, только въ то отдѣленіе, гдѣ сидятъ женщины.
Впрочемъ, бываютъ также и бѣлые вброны. Какъ я уже обѣщалъ въ предисловіи къ «Письмамъ Кальдорфа къ графу Мольтке», объ этомъ предметѣ я поговорю подробнѣе впо-слѣдствіи; при этомъ особенно интересна будетъ статистика дипломатическаго корпуса., которому ввѣрены интересы нашего народа, Къ ней будутъ приложены таблицы съ списками различныхъ добродѣтелей этихъ господѵ въ различ-ныхъ столицахъ. Изъ нихъ можно будетъ усмотрѣть, на-примѣръ, что въ одномъ изъ этихъ городовъ каждый третій человѣкъ этой благородной компаніи либо игрокъ, либо не имѣющій родины наемникъ, либо мошенникъ, либо сводникъ своей собственной жены, либо супругъ своего жокея, либо всесвѣтный шпіонъ, либо какой-нибудь другой знатный негодяй. Ради этой статистики я предпринялъ очень основательное изученіе источниковъ, а именно за столами царя Фараона и другихъ царей востока, на вечерахъ прекрас-нѣйшихъ богинь танцевъ и пѣнія, въ храмахъ обжорства и волокитства, словомъ, въ самыхъ знатнѣйшихъ домахъ Европы.
Относительно графа Мольтке я долженъ еще упомянуть, что въ іюнѣ прошлаго года онъ былъ здѣсь въ Парижѣ и старался втянуть меня въ полемику по вопросу о дворян-ствѣ, съ цѣлью показать публикѣ, что я не понялъ его принциповъ, или произвольно исказилъ ихъ. Но мдѣ казалось весьма опаснымъ именно тогда публично разбирать моею обычною манерой вопросъ, который долженъ былъ такъ страшно интересовать современныя страсти. Я сообщилъ графу моп опасенія, и онъ былъ настолько благоразуменъ, что не сталъ ничего писать противъ меня. Такъ какъ я первый задѣлъ его, то не могъ бы игнорировать его отвѣтъ, и съ моей стороны должно было бы опять послѣдовать возражеяіе. За такое благоразуміе графъ заслуживаете величайшей похвалы, которую я и воздаю ему здѣсь, и тѣмъ охотнѣе, что нашелъ въ немъ лично умнаго и, чтб еще важнѣе, благомыслящаго
человѣка, вполнѣ заслуживающаго, чтобы въ предисловіи къ