— 179 — .
с^ёіаіЬ 1е ЯІ8 Де Гііотте ^ш а іаіі тіігаіііег 1е реиріе 1е 13' ѵепйётіліге».
Странно, когда съ кѣмъ-ннбудь случится несчастье, мы невольно вспоминаемъ какую-нибудь старую обиду, полученную нами отъ него, и о которой, можетъ-быть, мы уже съ незапамятныхъ временъ перестали думать.—Въ дерев-няхъ императора чтутъ вполнѣ безусловно, тамъ въ каждой хижинѣ виситъ портретъ «человѣка», и притомъ, какъ за-мѣчаетъ «(ЗиоШІіеппе», на той самой стѣнѣ, гдѣ висѣлъ бы портретъ хойяйскаго сына, если бы онъ не былъ принесенъ въ жертву этимъ человѣкомъ на одномъ изъ его сотни полей битвы. Раздраженіѳ вызываетъ иногда у «(Зиоііііеппе» » честнѣйшія замѣчанія, и на это сердится іезуитски болѣе тонкая «багеМе». Въ этомъ состоитъ ихъ главное политическое различіе.
Я объѣздилъ большую часть сѣверно-французскаго побережья въ то время, когда тамъ распространилась вѣсть о смерти молодого Наполеона. Поэтому всюду, куда я ни пріѣзжалъ, я встрѣчалъ среди населенія удивительную печаль. Они испытывали чистую скорбь, корень которой былъ не въ своекорыстіи настоящей минуты, а въ самыхъ доро-гихъ воспоминаніяхъ славнаго прошлаго. Въ особенности среди прекрасныхъ нормандокъ гаелъ великій плачъ о безвременной кончинѣ молодого сына героя.
Да, во всѣхъ хижинахъ виситъ портретъ императора. Всюду я находилъ его, украгаеннаго траурными цвѣтами. Многіе солдаты надѣли крепъ. Одинъ старый инвалидъ съ деревянной ногой печально протянулъ мнѣ руку со словами: «А ргезепі іоиі сзі Гіпі».
РазумЬется, для тѣхъ бонапартпстовъ, которые вѣрили въ воскресеніе императора во плоти, все кончено. Напо-леонъ для нихъ теперь просто имя, въ родѣ какъ Александръ Македонскій, прямой паслѣдникъ котораго также рано умеръ. Но для тѣхъ бонапартистовъ, которые вѣрили въ воскре-сеніѳ духа, расцвѣтаютъ теперь лучшія надежды. Бонапар-тизмъ для нихъ не есть передача власти по праву ровде-нія и старшинства; нѣтъ, ихъ бонапартизмъ теперь какъ бы очистился отъ всякой животной иримѣси, онъ для нихъ— идея единовластія высшей силы, обращенной на благо народа, и того, кто обладаетъ этой силой и будетъ примѣ-нять ее такимъ образомъ, того они назовутъ Наполеономъ II. Какъ Цезарь далъ свое имя неограниченному единовластию,
такъ Нанолеонъ даетъ свое имя новому цезаризму, на ко-