— 20 —
мысль не прусская любовь къ справедливости, а прусская вѣтренность.
Я отлично знаю, что литературные лон-лакеи утверждаютъ, будто прусскій король обѣщалъ конституцию исключительно по своей доброй волѣ, будто это обѣщаніе совершенно не зависѣло ни отъ какихъ современныхъ обстоятельств!. Глупцы! Лишенные сердца, они не понимаютъ, что люди чувствуютъ себя гораздо менѣе оскорбленными, когда го лишаютъ того, чтб по праву принадлежитъ имъ, чѣмъ когда имъ отказываютъ въ тоцъ, чтб было обѣщано просто іш любви; ибо въ подобныхъ случаяхъ страдаетъ также и наше самолюбіе—отъ сознанія, что тотъ, кто добровольно обѣщахі намъ то или другое, теперь уже больше не дорожить нами
Или, быть-можетъ, въ самомъ дѣлѣ только собственны! капризъ, совершенно не зависѣвшій ни отъ какихъ обстоя тельствъ времени, побудилъ нѣкогда короля прусскаго по обѣщать своему народу свободную конституцію? Стало-быть онъ даже и тогда не имѣлъ намѣренія показать себя бла годарнымъ? А между гЬмъ, у него было такъ много осно ваній быть благодарнымъ, потому что никогда еще ни одині государь не находился въ болѣе жалкомъ положеніи, чѣмч король прусскій послѣ битвы при Іенѣ—положеніи, изъ ко тораго его спасъ народъ. Не явись тогда въ его распоря женіе утѣшенія религіи, онъ виалъ бы въ отчаяніе от того высокомѣрія, съ какимъ третировалъ его император' Наполеонъ. Но, какъ уже сказано, онъ нашелъ утѣшені въ христіанскомъ ученіи... Его подкрѣпилъ примѣръ Спа сите ля; онъ также могъ тогда сказать: «Царство мое н отъ міра сего!» И онъ простилъ своимъ врагамъ, которы занимали всю Пруссію своей четырехсоттысячной арміеі Если бы Наполеонъ не былъ тогда занятъ гораздо болѣ важными вопросами, не позволявшими ему слишкомъ мноіі думать о его величествѣ Фридрихѣ Вильгельмѣ III, он навѣрно уволилъ бы его совершенно въ отставку. Влослѣі ствіи, когда всѣ монархи Европы сплотились противъ Н^ полеона, и человѣкъ изъ народа палъ въ этомъ союзѣ, прусскій оселъ напослѣдокъ еще лягнулъ умирающаго льві онъ пожалѣлъ—но [слишкомъ поздно—объ этомъ упущеніі расхаживая взадъ и впередъ по своей деревянной клѣтк на св. Еленѣ, и вспоминая, что онъ ласкалъ папу и поза былъ раздавить Пруссію, онъ скрежеталъ зубами, и' есд въ ту минуту ему попадалась подъ ногн крыса, онъ давил'
бѣдную крысу.