— 216 — !
сказочные образы, во мнѣ шевелился духъ цвѣтущаго романтизма. Въ Берлинѣ нредставленіе новой оперы всегда невѣроятное событіе, а тутъ еще присоединилось то обстоятельство, что директоръ музыки ІПнейдеръ и тайный совѣтникъ, кавалеръ Кореффъ столь извѣстны всякому. Кореффа мы скоро потеряемъ, такъ какъ онъ уже давно готовился въ большое заграничное путешествіе. Для нашего города это потеря, такъ какъ этотъ человѣкъ отличается общественными добродѣтелями, пріятною личностью и широтою образа мыслей.
Чтб поютъ въ Берлинѣ, вы теперь знаете, и я подхожу къ вопросу: чтб говорятъ въ Берлинѣ? Я умышленно говорятъ сначала о пѣніи, такъ какъ убѣжденъ, что люди сначала пѣли, прежде чѣмъ научились говорить, какъ и метрическая рѣчь предшествовала прозѣ. Действительно, я думаю, что Адамъ и Ева изъяснялись въ любви нѣжными адажіо и бранились речитативами. Къ этимъ иослѣднимъ отбивалъ ли Адамъ и тактъ? Вѣроятно. Это отбиваніе такта по традидіи осталось еще у нашей берлинской черни, хотя пѣніе при этомъ вышло изъ уиотребленія. Точно канарейки щебетали наши предки въ долинахъ Кашемира. Какъ мы съ тѣхъ поръ развились! Дойдутъ ли также и птицы когда-нибудь до разговорной рѣчи? Собаки и свиньи на хорошей дорогЬ; ихъ лай и хрюканье есть переходъ отъ пѣнія къ правильному говору. Первые будутъ говорить на нарѣчіи <Гос, вторые на нарѣчіи <Гоі1. Медвѣди по части культуры еще далеко отстали отъ насъ, нѣмцевъ, и хотя они и соревнуютъ съ нами въ искусствѣ танцоваль-номъ, но ихъ рычаніе нельзя назвать языкомъ, если сравнить его съ другими нѣмецкими нарѣчіями. Ослы н овцы однажды уже дошли до умѣнья говорить, имѣли свою классическую литературу, держали прекрасный рѣчи о чистомъ ослячествѣ въ замкнутомъ баранствѣ, объ идеѣ бараньей головы и о прелести старо-козлинаго элемента. Но какъ это и происходить обыкновенно по круговороту вещей, они снова упали въ культурѣ такъ низко, что утратили свой языкъ и лишь сохранили добродушное «і-а» и дѣтски набожное «бэ-э-э».
Какъ же, однако, мнѣ теперь перейти отъ «і-а» длинно-ухихъ и отъ «бээ» толсторунныхъ къ произведеніямъ сэра Вальтеръ-Скотта? Ибо о нихъ долженъ я говорить теперь, такъ какъ объ этомъ говорить весь Берлинъ, такъ какъ
они «дѣвичіВ вѣнокъ» читающей публики, такъ какъ ихъ