— 228 — !
.классъ народа платить небольшую входную плату и можетъ смотрѣть на всѣ эти прелести съ галл ерей. Въ большой .королевской ложѣ сидятъ придворные, большею частью безъ масокъ; по временамъ нѣкогорыя изъ этихъ лицъ спускаются внизъ, въ залъ, и смѣшиваются съ шумящей толпой. Эта послѣдпяя состоитъ изъ лицъ всѣхъ сословій. Здѣсь трудно, различить, графъ ли этотъ субъектъ, или подмастерье портного; это легко было бы сдѣлать ио лицу, но отнюдь не по костюму! Почти рсѣ мужчины одѣты въ простое шелковое домино и носятъ данныя складныя шляпы. Это легко объясняется эгоизмомъ жителей большого города. Каждый здѣсь хочетъ позабавиться и не служить, въ качествѣ характерной маски, забавой другимъ. Дамы по той же при-чинѣ замаскированы совершенно просто, большею частью летучими мышами. Множество Гетпіез епігеіепиез и жрицъ обыкновенной Венеры порхаетъ въ этомъ видѣ взадъ и впередъ и завязываетъ доходныя интриги. «Я тебя знаю»,— шепчетъ здЬсь одна изъ такихъ мелькающихъ. «И я тебя знаю»,—слышится въ отвѣтъ. «Іе іе соппаі8,Ъеаи иц^ие»,— кричитъ тамъ летучая мышь молодому распутнику. «8і іи ше соппаіб, та Ьеііе, іи п'ез раз ^гаікіе сЬове»,—отрѣзы-ваетъ громко злодѣй, и обиженная донна исчезаете, какъ вѣтеръ.
Но не все ли равно, кто тамъ подъ маской? Хочется повеселиться, а для веселья нужны только люди. И настоя-щимъ человѣкомъ ты становишься впервые именно въ маска-радѣ, гдѣ восковая маска прикрываетъ нашу обыкновенную тѣлесную маску, гдѣ простое «ты» возстановляетъ первобытную общественную интимность, гдѣ укрывающее всякія претензіи домино устанавливаетъ ирекраснѣйпіее равенство, и гдѣ царить прекраснѣйшая свобода—свобода замаскированная. Для меня публичный маскарадъ представляетъ всегда нѣчто въ высшей степени забавное; когда загремять литавры и затрубятъ трубы, а между ними заманчиво зазвучать милые голоса флейтъ и скрипокъ, тогда я бросаюсь, какъ безумный пловецъ, въ бурлящій, пестро освѣщенный потокъ толпы, и танцую, и бѣгаю, и шучу, и каждаго дразню, и смѣюсь, и болтаю все, чтб взбредетъ въ голову. На иослѣднемъ маскарадѣ я былъ особенно веселъ, я былъ бы готовь ходить на головѣ, и встрѣться мнѣ на пути мой смертельный врагъ, я бы ему сказалъ: «завтра мы можемъ съ тобой стрѣляться, но сегодня я тебя расцѣлую отъ всей
души». Чистѣйшее веселье есть любовь, Богъ есть любовь,