народы: Европы и всего міра должны будутъ претерпѣт* эти смертныя муки, чтобы изъ смерти вышла жизнь, изъ языческихъ национальностей — христіанское братство. Я разумѣю здѣсь не полное уничтбженіе прекрасныхъ особенностей народныхъ, въ. которыхъ, братская любовь отражается плѣнительнѣе всего, но. всеобщее братство людей, первобытное христіанство, наиболѣе вырабатываемое нами, нѣм-цами, и прекраснѣе всего высказанное нашими благород-нѣйшими народными глашатаями—Лессингомъ, Гердеромъ, Шнллеромъ и т. п. Отъ этого.братства польскіе паны такъ же еще далеки, какъ. и мы. Большая . часть ихъ живетъ еще подъ гнѣтомъ внѣшнихъ формъ католицизма, къ сожалѣнію, нимало не сознавая великаго духа, живущаго въ этихъ формахъ, и ихъ теперешняго перехода къ формамъ всемірно исгорическимъ; еще болѣе значительная часть нановъ предана французской философіи. Конечно, я не порицаю этой по? слѣдней; бываютъ даже часы, когда я ее уважаю, • и очень уважаю; я самъ нѣкоторымъ образомъ ея дитя. Но думаю, что ей недостаетъ главнаго—любви. Гдѣ не свѣтитъ эта звѣзда, тамъ ночь, хотя бы сверкали кругомъ своими, брильянтовыми огнями всѣ свѣтила «Энциклопедіи».
Если первое слово поляковъ—отечество, то второе—свобода. Прекрасное словоі Послѣ любви, конечно, самое , прекрасное. Но послѣ любви слово также чаще всего ложно понимаемое и употребляемое къ обозначенію совершенно протявоположныхъ вещей. Это мы видимъ въ ІІолынѣ. Большинство поляковъ разумѣютъ не божественную, не Вапшнг-тоновскую свободу; въ этомъ смыслѣ понимали ее немногіе, только такіе мужи, .какъ Костюшко. Многіе, правда,- съ энту-зіазмомъ кричатъ объ этой свободѣ,. но никому изъ нихъ и въ голову ве приходптъ освободить своихъ крестьянъ. Слово свобода, такъ красиво, и громко, и пышно, звучащее въч польской исторіи, было только лозунгомъ дворянства, старавшагося отнять у короля какъ можно больше правъ, чтобы усилить свою собственную власть, и такимъ образомъ вызнать анархію. -Сёіай іоиі союте сЬег поив; п у насъ точно такъ же нѣмецкая свобода значила нѣкогда: пустить императора по-міру, чтобы дворянство могло тѣмъ больше роскошничать и тѣмъ. сильнѣе самовластвовать, и не цргло не погибнуть такое государство, котораго/представитель былъ крѣпко связанъ на своемъ тронѣ и подъ конецъ въ рукахъ держалъ только деревянный мечъ. 13ъ самомъ дѣлѣ,
исторія Польши есть въ миніатюрѣ исторія Германіи, съ тою