— 237 —
самомъ фактѣ и судятъ обо всѣхъ явленіяхъ нашей земли не какъ моралисты, не какъ политики, а какъ разумные зрители въ болыпомъ театрѣ, гдѣ комедьянтовъ хвалятъ и порицаіотъ не за ихъ роль, а за ихъ игру.
Я, можетъ-быть, напомню эти слова, когда въ скоромъ времени буду говорить о необыкновенномъ человѣкЬ, котораго политическое покаяніе производить теперь такую большую сенсацію, и это тѣмъ болѣе, что ему далеко не сто тридцать лѣтъ. Самая роль, которую онъ играетъ въ Гер-маніи, не должна быть подвергнута критикѣ. Сентименталь-ныя души, пожалуй, обвиняютъ его за то, что онъ уже не дѣйствуетъ больше въ черномъ кафтанѣ и съ длинными волосами, какъ восторженный Мортимеръ свободы. Не нужно имѣть стотридцатилѣтнюю опытность, чтобы понимать, что такіе Мортимеры со своими кинжалами скорѣе вредятъ, чѣмъ приносятъ пользу бѣдной, илѣненной свободѣ. Другіе, быть-можетъ, порицаютъ этого человѣка за то, что онъ теперь разыгрываетъ Лейчестера, который тайкомъ еще лю-безиичаетъ со своею прежнею возлюбленной — свободой, явно же отрекается отъ нея и кидается въ объятія коронованной развратницѣ. Это, конечно, не такъ-называемая хорошая роль, даже не роль благородная, и на честнаго Ганса фонъ-Биркена, какъ и на многихъ другихъ нѣмец-кйхъ рецензентовъ, нельзя сердиться за то, что они слушаются меньше своего разума, чѣмъ своихъ чувствъ, и наносить грубосерьезные удары. Мы же настроены тоньше, мы критикуемъ не роль, а игру, и съ этой точки зрѣнія Іоганъ Вить фонъ-ДСзрингъ представляется намъ рѣдкимъ мастеромъ, и мы воздаемъ хвалу ему смѣлой ловкости, его удивительному господству надъ языкомъ, его таланту въ миломъ обхожденіи съ людьми и остроумномъ лукавствѣ, наконець. даже блестящимъ крыльямъ его ума, которыя могутъ быть пригодны ему одинаково и для летанія, и для
блистанія.