чаи.
Юмористическая сценка.
(1830 г.).
Мѣсто дѣйствія сцены, которую я хочу разсказать здѣсь— опять луккскія воды.
Не бойся, нѣмецкій читатель, тутъ не буд&ъ никакой политики, а только философія, или, если это тебѣ больше нравится, скорѣе философская мораль. Ты поступаешь, конечно, очень политично, не желая ничего знать о политикѣ; иначе тебѣ пришлось бы слышать вещи только непріятныя или унизительныя. Мои друзья имѣли полное право сердиться-на меня за то, что въ эти послѣднее годы я занимался почти исключительно политикой и даже писалъ по-литическія сочиненія. «Правда, мы ихъ не читаемъ,—говорили они:—но уже то пугаетъ насъ, что такія вещи печатаются въ Германіи, странѣ философіи и иоэзіи. Если ты не хочешь грезить съ нами, то по крайней мѣрѣ не буди насъ отъ сладкаго сна. Оставь ты политику, не . трать на нее дорогого времени, не пренебрегай твопмъ прекраснымъ дарованіемъ къ любовнымъ пѣснямъ, трагедіямъ, новелламъ и высказывай намъ въ нихъ твои взгляды на искусство или какую-нибудь хорошую философскую мораль».
Извольте, я растянусь, подобно другимъ, на перинѣ грёзъ и разскажу мою исторію. Философская мораль, заключающаяся въ ней, состоитъ въ слѣдующемъ положеніи: иногда мы становимся смѣшными безъ всякой вины съ нашей
стороны. Высказывая это положеніе, мнѣ слѣдовало бы соб-