— 406 —
поэтъ, котораго мы съ гордостью противопоставляли иностранными знаменитостямъ. Онъ колоссально скученъ—Аль-пійскія горы, и на нихъ никакой идеи. Мы думали, что имѣемъ эпосъ и историка.
Раумеръ—резонирующая кожа, литературный посыльный Брокгаузскаго книжнаго магазина; со временемъ его сдѣ-лаютъ сторожемъ при лавкѣ.
«Исторія литературы» Гервинуса. Задачею автора было—то, чтб Генрихъ Гейне высказалъ весьма умно въ маленькой книжкѣ, передать безъ всякаго ума въ нѣсколь-кихъ толстыхъ томахъ. Задача разрѣшена хорошо.
Историки, которые хотятъ сами совершать всю исторію, похожи на актеровъ въ Германіи, у которыхъ бѣшеная ма-нія — самимъ писать пьесы. Галлеръ замѣчаетъ, что на сценѣ тЬмъ лучше играютъ, чѣмъ хуже пьеса. Что же: пи-шутъ они скверно, чтобы выказать себя хорошими актерами, или играютъ скверно, чтобы казаться хорошими писателями? Точно такіе же вопросы можно было бы сдѣлать нашимъ историкамъ.
Берегитесь Генгстенберга: онъ только притворяется ду-рачкомъ. Это Брутъ, который со временемъ сбросить маску, обнаружить себя разумно вѣрующимъ и ниспровергнетъ ваше царство.
Руге—филистеръ, который разъ безпристрастно погля-дѣлся въ зеркало и сознался, что Аполлонъ Бельведерскій все-таки красивѣе его. — Въ духѣ своемъ онъ уже носить свободу, но въ члены его она еще не хочетъ проникнуть, 4 и какъ ни восторженно его еочувствіе къ эллинской наготѣ, онъ все-таки не можетъ рѣшиться снять съ себя варварско новые панталоны, или даже первобытно германское исподнее бѣлье. Граціи съ улыбкой смотрятъ на эту внутрен нюю борьбу.
Яковъ Венедей. Природа создала тебя чистилыцикомъ от-хожихъ мѣстъ... Не стыдись этого, нѣмецкій патріотъ! Ты чистишь помойныя ямы твоего нѣмецкаго отечества!
Я умолчу о немъ, я не могу пользоваться имъ, какъ ко-