— 532 —
Въ заключеніе дѣдушка произнесъ рѣчь, изъ которой Зефхѳнъ немного могла разслышать и ничего не поняла, но которая, повидимому, касалась весьма грустяыхъ предме-товъ, потому что изъ глазъ старика катились крупныя слезы, и другіе старцы также горько плакали, чтб представляло ужасное зрѣлище, такъ какъ люди эти имѣли обыкновенно суровый видъ, напоминавшій сѣрыя каменныя. фигуры передъ церковного папертью, а теперь изъ выпучен-ныхъ окаменѣлыхъ глазъ лились слезы, и они рыдали, какъ дѣти.
Луна при этомъ такъ меланхолически выглядывала изъ-за своей облачной завѣсы на беззвѣздномъ небѣ, что сердце подсматривавшей дѣвушки готово было разорваться отъ со-страданія. Особенно тронула ее скорбь маленькаго старичка, рыдавшаго сильнѣе другихъ и вопившаго такъ громко, что она могла явственно разслышать нѣкоторыя слова. Онъ без-престанно восклицалъ: «О, Господи! о, Господи! Слишкомъ долго уже длится несчастье; человѣческая душа не можетъ этого дольше вытерпѣть! О, Господи! Ты несправедлив^ несправедлив^» Товарищи, повидимому, только съ болыпимъ трудомъ успѣли его успокоить.
Наконецъ, всѣ встали съ своихъ мѣстъ, сбросили съ себя красные плащи и попарно, съ мечами подъ мышками, направились къ дереву, позади котораго лежалъ желѣзный заступъ, послѣ чего Одинъ изъ нихъ въ нѣсколько минуть вырылъ въ землѣ глубокую яму. Тутъ къ ней подошелъ дѣ-душка Зефхенъ, не снявшій своего краснаго плаща, какъ другіе, и вынулъ изъ-подъ него бѣлый свертокъ, весьма узкій, но въ брабантскій аршинъ слишкомъ длиною и завернутый въ простыню; свертокъ этотъ онъ тщательно уло-жилъ въ яму и съ большою поспѣшностью зарылъ ее.
Бѣдная Зефхенъ не могла долѣе выдержать въ своей за-садѣ; при видѣ таинственнаго погребенія, волосы у нея встали дыбомъ и бѣдное дитя въ страхѣ убѣжало въ свою спальню, закрылось одѣяломъ и уснуло.
На другое утро Зефхенъ все это казалось сновидѣніемъ, но когда она увидѣла, что земля за знакомымъ деревомъ разрыта, то убѣдилась, что это была дѣйствительность. Долго она размышляла надъ тѣмъ, чтб могло быть тамъ погребено: ребенокъ? звѣрь? кладъ? Но никому ни слова не сказала она о ночномъ происшествіи, а съ годами оно отодвинулось въ ея памяти на задній планъ.
Только пять лѣтъ спустя, когда дѣдушка умеръ и гохенка
і