Нахлѣбниковъ много межъ нихъ у меня:
Имъ черное мясо — отрада!
Изъ гавани самой повсюду онѣ
50 Слѣдятъ постоянно за нами:
Знать, бестіи чуютъ добычу свою
И всѣхъ пожираютъ глазами.
И весело, право, на нихъ посмотрѣть,
Какъ мертвыхъ канальи хватають:
55 Та голову хапнетъ, та ногу рванетъ,
Другая лохмотья глотаетъ.
И, все проглотивъ, соберутся толпой
Внизу подъ кормой и оттуда
Глазѣютъ, какъ будто хотятъ мнѣ сказать:
60 «Спасибо за сладкое блюдо!»
Но, тяжко вздыхая, прервалъ его рѣчь
Ванъ-Койкъ: — О, скажи мнѣ скорѣе,
Что́ сдѣлать, чтобъ эту мнѣ смертность пресѣчь?
Какое тутъ средство вѣрнѣе?
65 — Въ томъ сами они виноваты одни, —
Хирургъ отвѣчаетъ разумный: —
Своимъ непріятнымъ дыханьемъ они
Весь воздухъ испортили трюмный.
Притомъ съ меланхоліи многіе мрутъ:
70 Они вѣдь ужасно скучаютъ;
Но воздухъ, да пляска, да музыка тутъ
Всегда хорошо помогаютъ.
— Прекрасно! отлично! Мой федьдшеръ морской,
Ты подалъ совѣтъ мнѣ чудесный!
75 Я вѣрю — умомъ не сравнится съ тобой
И самъ Аристотель извѣстный.
Въ тюльпанной компаніи въ Дельфтѣ у насъ
Директоръ — практичный мужчина
И очень уменъ; но едва-ль у него
80 Ума твоего половина.
Скорѣе музыкантовъ сюда! У меня
Запляшетъ все общество черныхъ;
А кто не захочетъ изъ нихъ танцовать —
Арапникъ подгонитъ упорныхъ.
