— 259 —
И жирснъ, и богатъ, и уважаемъ... Нѣтъ, я усталь, синьоръ, усталь. Прощайте!
(Уходить). Донъ Энрикееъ (послѣ долгаго размышленьях По дастъ ли донъ Гонзальво инѣ взаймы?
(Уходитъ).
(Скалистое мѣстшшіожеше; Алштаор>, усталый и окровавленный, нося безчувственную Зюлейму, избирается на высокую скалу).
Алманзоръ.
О, помоги, Аллахъ! я такъ устать!.. Я добылъ лань свою, когда рука Охотника ей смертью угрожала.
(Садится наверху скалы и держить Зюлейму на колѣняяі).
Теперь я бѣдный Мэдшнунъ; на скалѣ
Сижу я. какъ и онъ, играя съ ланью:
Вѣдь ш» лань его Лейла обратилась
И ласково взглянула на меня.
Теперь закрыты глазки—лань заснула...
Тс! тише, чижикъ, не свисти такъ громкоі
Жукъ, тише, тише! Милый вѣтерокъ,
Не шелести такъ громко межъ вѣтвей!
Я колыбельную спою ей пѣсню... Тише!
(Онъ качаешь Зюлейму на колѣпяхъ и поетъ). Солнышко одѣяось, Въ розовый нарядъ, Пріумолкли іггички; Спать онѣ хотеть... Лань моя! усни! Спитъ лань моя; но что-то очень долго. Плѣнительные свѣтленькіе глазки Закрыты крѣпко, крѣпко у нея. И будутъ вѣкъ закрыты?.. Умерла!
(Заливается слезами). Ахъ, умерла она! моя младая, Хорошенькая, бѣленькая лань!
Погасли глазки-звѣздочки навѣкъі